– Это разве улика? – спрашиваю я с негодованием. – Так притянуто за уши.
– Согласен, – отвечает Оливер. – Но ведь это ещё не всё. У него на пиджаке обнаружены волосы и капли пота твоей матери.
– Это тоже так себе доказательство, – парирую я. – Они ведь встречались. А значит, были максимально близки, понимаешь, о чём я?
– Соседи видели, как Реджина входила в дом Ройстона за час до его смерти, – говорит Салливан, я задумываюсь.
– Что ж, мой прошлый аргумент сгодится снова, – отвечаю я. – Думаю, она могла приходить к своему любовнику, разве это запрещено? И если честно, я не совсем понимаю, разве у такого влиятельного и богатого человека нет камер в доме или хотя бы во дворе?
– Конечно, есть, – соглашается адвокат, – но в тот день они не работали. Причины пока неясны.
– Ну, естественно, это моя мать-хакер взломала всю систему записи видео, – бросаю я. – Мне кажется, что всего этого слишком мало для обвинения.
– Твоя мать призналась, что она приходила к Ройстону в тот день, – спокойно рассказывает Оливер. – По её словам, она ушла оттуда через сорок минут, соответственно, на время убийства у неё нет никакого алиби. К тому же, Энди был застрелен из собственного пистолета, на котором отпечатки пальцев твоей матери.
Я пытаюсь придумать оправдание, словно, если смогу убедить Салливана, то маму отпустят. Ничего не приходит в голову, но я понимаю, что расклад и вправду ведь неудачный.
– Что будет с мамой? – спрашиваю я, затаив дыхание. Я боюсь услышать ответ.
– Завтра ей предъявят обвинение. Я надеялся, что 72 часа пройдут быстрее, чем они наскребут достаточно фактов, но дело плохо. Естественно, твоя мать признает себя невиновной, потом назначат дату судебного разбирательства. И у нас будет достаточно времени.
– Времени на что? Что-нибудь вообще можно сделать? – спрашиваю я слишком тихо, меня саму пугает это. Как будто во мне не осталось сил. Но я не хочу быть слабой. Я прочищаю горло и говорю уже намного громче и увереннее. – Каковы наши действия?
– Вам ничего не нужно делать, – отвечает Оливер спокойно и улыбается. Меня раздражает его беспечный вид. Я не понимаю, как он может так себя вести, когда моя мама в тюрьме. – Я буду собирать необходимую информацию. Побеседую с родственниками, соседями, с вами.
– Побеседую, – повторяю я, а после словно схожу с ума и начинаю кричать. – Ты вообще в своём уме? Моя мать в тюрьме и рискует остаться там надолго, а ты собрался беседовать с соседями?!