– Жди, щас выду,
– Нет, а че будет, если я тебя убью? – спросил Хлопуша, покрутив в ладони саблю с красной кисточкой, спустившись с лестницы. – Мне нужна гарантия личной безопасности.
– Вот, Варвара, моя жена и мой заместитель, – сказал Атаман. Вышла красивая, здоровая девка, с длинной косой, и сказала:
– В случае чего, я тебя освобожу. – И добавила: – Клянусь.
– Че-то я не очень ей верю, – сказал Хлопуша. – Такая легко и убить может.
– Тогда давай так, – сказал Атаман, – бьемся на кулаках. И, в случае чего, я сам тебя отпущу.
– Да, нет, я согласен, конечно. И знаете почему?
– Почему?
– Такого-то… не знаю, как тебя звать-величать, я возьму, не смотря на ваше численное преимущество, ибо у меня имеется качественное, – и Француз три раза ударил себя в грудь рукой, сжимающей саблю.
– Осторожнее, – сказала Варвара, – не отрежь себе ухо. А то крови много будет.
– Да, можа, просто сварить его в кипятке! – раздались голоса. Бандиты уже вышли из-за деревьев, и бряцая оружием нагло ухмылялись.
– Нет, нет, друзья, – сказал Атаман, – раз я обещал, то уж теперь мы этого делать не будем. И добавил:
– Шпрэшэн зи дойч?
– Нет.
– Ду ю спик инглиш?
– Есс. Вы языки знаете?! – удивился Хлопуша.
– Та не, она знает, – Атаман кивнул на Варвару.
– Я была переводчицей у англичан.
– Так. можа, мы тогда договоримся, как люди? – спросил Хлопуша.
– Та не, мы в лесу, – сказал Атаман, – нас не поймут эти, как вы их только что назвали:
– Нэ луди.
– Более того, – добавила Варвара, – вы убили слишком много народу. Так не делается.
– Как так? – не понял Хлопуша.
– Ну, вы нам все, а мы вам за это ничего.
– Поэтому, – сказал Атаман, – нам ничего не остается, как только разойтись по-честному.
– Ну, хорошо, – сказал Француз-Хлопуша, и вложил саблю в ножны.
– Та не, убери ее в свою карету, – сказал Атаман. – А хочешь, так отдай Варваре. Небось, она не зажилит.
– Лучше уберу в карету.
Они сошлись. Один из приближенных Атамана по кличке Андрюха Лапотник взялся быть судьей. Точнее, его назначила Варвара. Звали его Лапотник, а все почти здесь были в сафьяновых сапожках, аки при дворе какого императора. Да и сам он, судья, тоже. Дело в том, что Лапотник это было почетное прозвище. Как бы:
– Человек был бедный, а стал богатым. – И не только душой, но и телом. Раньше парень был пастухом и ходил босой, потом вырос, и стал высок и в плечах широк. Люди удивились, и стали звать парня Лапотником. Мол: