От переполнявших чувств, глаза Сандры наполнились слезами, Бернард сочувственно похлопал руку жены, посмотрел на свою старшую дочь и твердо сказал:
– С завтрашнего дня ты начинаешь готовиться к свадьбе!
– Берни, милый, а как же помолвка?!
– О! Об этом не беспокойся! Мы и так долго ждали, обойдемся и без этих старых устоев! – отмахнулся муж.
– Но нашей девочке надо же увидеть своего мужа до свадьбы?
– Ничего, Сандра! На свадьбе увидит. Стерпится – слюбится!
Ужин подошел к концу. Все начали расходиться по комнатам на ночь, мать уже, вся в радостном предвкушении, начала составлять список гостей и необходимого для торжества, а Эли, которая все это время просто мечтала скрыться в своей комнате, закрыться в своем мире, незаметно для отца и матери, отправилась к себе в спальню.
Здесь в прохладе и в темноте, под защитой толстых стен, Эли почувствовала себя лучше, свободнее, она глубоко вздохнула и подошла к окну. На улице уже стемнело, ужин немного затянулся… Луна уже освещала небо, звезды задорно подмигивали ей, Эли протянула вверх руки, и лунный свет тут же окутал их своим серебром. Она хотела раствориться в этом свете, в этом серебре, вот так взять и раствориться на маленькие крупинки серебра, но нет, она черна изнутри, она осквернит собой этот чистый лунный свет… Эли одернула руки, как от горящей свечи.
– Скажи мне месяц, я правда должна быть счастлива? И мое сердце должно трепетать от радости? Но почему мне все равно и как-то пусто внутри? Может, мое сердце погибло? – Эли тут же ладонью прикоснулось к своей груди. – Нет, бьется еще… Странно, я думала, оно разорвется, но нет, так все и бьется… И уже не так больно дышать… Но зачем я нужна этому Лиону, не ужели он не боится моего позора? А может, ему все равно? Или он ничего не знает? А вдруг он узнает, что тогда будет?! – глаза Эли расширились от ужаса, она начала представлять, как он бросает ее у алтаря, как бежит от нее, как от чумы, запрыгивает на лошадь и скачет в даль…
– Все отвернулись и бегут от меня, как от грязной и заразной, но я это заслужила, надо было слушать мать и отца, тогда бы все было по-другому. И я не тряслась бы от страха, в свои двадцать пять лет, перед замужеством, боясь, что муж убежит, а радовалась предстоящей свадьбе… Но ничего не изменить прошлое не поменять. Что сделано – то сделано! Пути назад уже нет.