Происхождение совершенно идентичных носителей человеческой цивилизации из разных центров наводит на мысль о наличии некоторого замысла и, казалось бы, подталкивает к идеалистической (божественной) трактовке предопределенности развития биологической жизни. К счастью, такая первая догадка легко устранима, и удержаться на позициях античного диалектического материализма не представляет труда. Изменения органического мира запрограммированы – выражаясь современным языком – структурой неорганического мира, который, в свою очередь, запрограммирован таблицей Менделеева. И, коль скоро отличия в минеральном составе межпланетного вещества и грунта Луны, по сравнению с составом земного вещества, не обнаружены, то следующий вывод не будет неожиданным.
А именно: выяснив возможность независимого и единообразного развития биологических видов, мы приходим, с точностью до научной закономерности, к признанию реальностью наличия внеземных цивилизаций в нашей необъятной Вселенной. Igitur, существование братьев по разуму перестает быть неопределенностью. (При этом всякого рода сообщения об НЛО по-прежнему надлежит относить к той же категории явлений, что и массовая культура, выполняющая определенный политический заказ совершенно определенных политических кругов). Эту же мысль высказывал Джордано Бруно, о чём свидетельствует А. Штекли в книге «Кампанелла»: «Бруно наперекор всем обскурантам развивал идеи Коперника, учил о множественности миров и бесконечности вселенной». Такое же утверждение содержится в «Философском словаре» издания Москва «Политиздат» 1986 г.: «В результате Бруно пришёл к выводу о бесконечности миров, а также о населённости их».
Вопрос же о встрече и общении с ними, тем не менее, остается проблематичным, но не из-за языкового барьера, с которым, как мы видели, прекрасно справились питекантроп и синантроп, образовав множество прекрасных разнообразных человеческих рас.
Проблема состоит в другом. Проблему составит как уровень цивилизации, так и ее сохранность, уж слишком тернист путь развития, опасности на котором нарастают по мере приближения к более высоким уровням, слишком уязвимыми оказываются вырвавшиеся вперед человеческие сообщества, слишком хрупкой становится и сама планета, населяемая ими.
Вопрос этот далеко не праздный. Подвергнув сомнению теорию Дарвина, о ней будто бы забыли. Но сейчас вновь задаются вопросом происхождения человека и даже в расширенном виде. Теперь уже задаются вопросом заметно шире. А именно: откуда мы взялись и