Как повеет в окошко вечером разбойный ветер,
Как начнет своё вечное раз-лю-ли-лю-ли…
Он тебя тёплыми ладонями чуть коснётся,
Он припадёт к твоему правому, пульсирующему виску —
И в твоих волосах захохочет детское солнце,
Как мальчик, бегущий к морю по обжигающему песку!
А ты знаешь, жизнь – она крепче чая с малиной,
В ней не только уют и игра…
Знаешь, вдруг пробегает дрожь —
И на сердце так разбойно, свежо, соловьино,
Что верится, плачется, а отчего – не поймёшь…
А помнишь, помнишь – мы рядышком в театре садились,
И пробегало по телу тайное, плачущее тепло,
И глаза незаметно, как воры в ночи, сходились,
И пальцы вздрагивали,
как птичье встрепенувшееся крыло…
Не сбылось! Не стало общим – нашим – небо,
Валерия Руди!
Расточились, зря пропали из ларца сказочные дары.
Розовые кони ржут, пенят медные, в яблоках, груди,
И под кожей, напрягаясь, перекатываются шары…
Нас вместе несли по свету эти розовоокие кони,
Вместе нам пели сказочные, золотогрудые соловьи…
Мне грустно, что другому в крепкие, гордые ладони
Отдала ты детские руки свои!
Другому ты доверяешь свои обиды, победы и беды,
Другой заселяет, как дом уютный, твои мечты…
Какие дороги меряют твои узкие кеды,
Кому принадлежит то небо, на которое смотришь ты?
Теперь по нашим дорогам, асфальт копытами пробуя,
Цокают скушные будни, точно в старом каком кино.
А небо, оно – у каждого своё, особое,
А у нас оно было общее – только давно, давно…
После – всё было у нас, только неба – одного на двоих —
не хватало.
Да! Разве счастье бывает – взаправдашнее, всерьёз???
И для кого же ты, юная, расплескала
Рыжее золото улыбающихся волос?
Не хватило тогда мне силы, и мужества, и тепла…
Не бывает в жизни такого, чтоб от счастья любовь бегала!
Было всё. Было солнце, и небо, и сны. И любовь – была.
Только нас с тобою, Валерия Руди, на свете, похоже, —
не было.