Сон? Нет! - страница 3

Шрифт

Интервал

за несколько мгновений до рассвета

неосторожно расплескал вино.

И я спросил тогда: – За что мне это

прекрасное мучение дано,

и эта радость уронить зерно?

Но мой вопрос остался без ответа.

В конце концов, не всё ли мне равно —

взбираться в гору, уходить на дно,

выслушивать советы и наветы,

когда всё решено и сочтено,

и каждому до смерти суждено

разыгрывать библейские сюжеты.

Псалом 136

В те дни, когда сидели мы

при мутных реках Вавилона

и плакали, ко мне из тьмы

звучала музыка Сиона.

Мой притеснитель каждый день

велел мне петь и веселиться —

я вешал арфу на плетень,

не соглашаясь покориться.

Как можно петь земле чужой

ничуть не покривив душой?

Да пусть отсохнет мой язык

и будет плоть моя казнима,

когда превыше всех музык

я не поставлю Иерусалима.

«И слов не счесть, а нечего сказать…»

И слов не счесть, а нечего сказать.

Какая-то неведомая сила,

в зенит подняв, так низко опустила,

что мыслей воедино не связать.

Теперь сижу, покойной тёщи зять —

Харибда одесную, слева Сцилла

(на ошуюю места не хватило).

И взятки гладки. Что с больного взять.

Вот так всегда, когда из грязи в князи:

явилась муза (месяца…, числа…)

и, щедро пожелав поймать мне язя,

который между ног у девок лазит,

кивнула величаво и ушла.

А говорят, кто любит, тот не сглазит.

«Я посмотрел в окно и удивился…»

Я посмотрел в окно и удивился

ночному отражению в окне.

Когда б ни православный крест на мне,

пошёл бы в туалет и удавился.

Кто объяснит, зачем же я родился

и чудом выжил, ежели стране,

меня топившей с юности в вине,

я, по большому счёту, не сгодился?

Живу ненужный, бесполезный, зряшный,

пока здоровый и немного зрячий,

не жалости достойный инвалид,

совсем неглупый, в меру ироничный,

вполне красивый, очень неприличный,

пассивный социально индивид.

«Между двумя крутыми берегами…»

Между двумя крутыми берегами,

где каждый норовит во всей красе

прогарцевать по встречной полосе

и уцелеть при этом, где веками

из рода в род твердят за стариками,

что помирать собрался – жито сей,

где прихоть разговаривать стихами

не баловство, но дело жизни всей,

где удочками самыми простыми

апостолы таскают карасей,

и ангелы стреляют холостыми

забавы ради спасших Рим гусей —

я сам себя вожу, как Моисей,

без компаса задворками пустыми.

«Пахнуло холодом. Зима…»

Пахнуло холодом. Зима

не за горами. Шатко, валко

гуляем по аллеям парка.

Как тут не выйти из ума,

Следующая страница