– Да ладно, – недоверчиво сказала Лора, – неужели все эти люди могли поверить, что могут излечиться от таких смертельных болезней?
– Как раз могли. Ну, представь себе людей, отчаявшихся, потерянных, одиноких в своем горе. И вдруг какой-то добрый самаритянин обещает им исцеление, дает надежду, которую они уже, наверное, утратили. На фоне этого вполне можно чокнуться и согласиться на что угодно. А что в принципе им терять? Я, например, помню, читал книгу одной дамы, которая всерьез верила в то, что с помощью медитаций и самовнушения можно излечиться от рака. Сто пудов, вам такое не преподают в медицинском университете.
– Ага, – скептически сказала Лора, – только не говори, что и ты в это веришь.
– Ну, не скажу, конечно, что верю в возможное излечение, но все-таки самовнушение – штука серьезная. Это я не отрицаю. К тому же мы знаем о медицинском обследовании Дантела, в котором говорится, что он здоров. Ты, кстати, дозвонилась в эту клинику?
– В клинику, где ему поставили первоначальный диагноз глиобластомы, дозвонилась, там все подтвердили. Я разговаривала с доктором, вполне адекватный тип. А вот про клинику, которая обследовала недавно Дантела, ничего узнать не удалось. Ее как будто не существует. Никто не слышал, не видел и не бывал. И по адресу, который ты мне давал, числятся только прачечная и старый обувной магазин. Так что делай выводы.
– С выводами пока повременим. Уже почти приехали. Вот моя скромная лачуга.
Выходя из машины, Кевин взмахнул рукой, словно ему принадлежала не отдельная квартирка, а весь многоэтажный дом. Поднявшись на десятый этаж по лифту, который двигался бесшумно и, казалось, просто зависал в воздухе, молодые люди вышли на лестничную площадку. Повозившись немного с ключами и замком, Кевин галантно пропустил в квартиру девушку. Лору удивил порядок, царивший в большой комнате, которая служила своему хозяину и кухней, и гостиной. Единственно, что, по мнению Лоры, портило облик комнаты, так это большая безобразная картина, которая своей пестротой и яркостью казалась чем-то неуместным и вульгарным и совершенно не вписывалась в светлые и мягкие тона интерьера. Заметив, как девушка уставилась на картину, Кевин решил, что та ей нравится, и хвастливо сказал:
– Это несравненный Пикассо, конечно, не оригинал, а всего лишь копия, но скажи, не правда ли – бесподобно?