Разместившись в таверне, мы быстро
перекусили.
— Димитр, сходи на рынок,
присмотрись, что для продажи здесь дешевле купить, да и про ладью
узнай, о том говорено не раз уже, — с улыбкой произнес я.
— Сделаю и по товару приценюсь, —
кивнул он.
— Дален, Гостивит, со мной
прогуляться не хотите? — обратился я к друзьям.
— Это можно, — ответил Дален за
обоих.
— Тогда так, — я глянул на своих
людей. — Пан и Фимет остаются здесь, присмотрите за порядком, все
же в номерах наши вещи. Трофим и Азат, со мной пойдете. А остальные
охранять Димитра и помогать ему будут, все ясно?
— Да, да, ясно, — раздались голоса
моих людей.
Вытащив из сумки кошелек с солидами,
я протянул его Димитру.
— Вот, если что, на закуп должно
хватит, если мало будет, мне скажешь.
— Хорошо, — и Димитр убрал его себе
за пазуху.
Выйдя из таверны в сопровождении, я
прямиком направился к проводникам.
Мужчины привстали с земли и с
ожиданием посмотрели на меня.
— Мне надо в монастырь Гастрия, —
произнес я.
Вперед шагнул мужичок лет сорока с
куцей бородой и, глядя на своих товарищей, произнес:
— Моя очередь. — А потом обратился ко
мне: — Я проведу вас, господин, и если господин желает, могу и
город показать.
— Это потом, сначала монастырь, —
ответил я.
— А я бы посмотрел город, это же
Царьград, потом своим бы рассказывал, — произнес Гостивит на нашем
языке.
— Посмотрим, конечно, — в тон ответил
я Гостивиту.
И проводник повел нас к намеченной
цели.
Монастырь расположился на южном
склоне седьмого холма, откуда открывался прекрасный вид на
мраморное море.
Здание было небольшого размера и
имело форму восьмиугольника, с небольшой куполообразной
пристройкой.
— Здесь подождите, — проговорил я и
шагнул в открытые двери.
Да, не похоже на монастырь, скорее
маленькая церквушка, а может, и вовсе что-то иное.
В помещении пахло ладаном, горели
свечи, а потолок был разрисован разными святыми.
Кроме меня, вокруг никого не было, а
кричать и звать кого-то мне не хотелось, зачем лишний раз нарушать
покой.
Так что я просто прогуливался, изучая
роспись стен. Одна из дверей открылась, и оттуда вынырнул то ли
монах, то ли батюшка в черном одеянии и направился к выходу на
улицу.
— Подождите, — окликнул я его, а мой
голос разнесся по всему помещению. Все-таки акустика здесь была
хорошая.
— Слушаю тебя, сын мой, — обратился
ко мне христианский служитель. Я же скривился после его слов.