Я спросил у метрдотеля, в чем тут дело. Ресторан едва ли не первый в городе…
– Первый, – со спокойной гордостью сказал мэтр.
– И такие, мягко выражаясь, непривлекательные официантки?
– Это наша политика, – сказал он.
– То есть вы такие добрые, что берете на работу таких дурнушек? – не понял я.
– Нет, нет, не то! – объяснил он. – Если официантка красивая, то клиент на нее засматривается. Провожает глазами. А спутница клиента недовольна. Это плохо. У нас специально такие официантки, что любая женщина будет гораздо красивее. Поэтому к нам любят ходить семейные пары. Женихи с невестами. А также влюбленные. У нас не американский салун, хо-хо, крошка Мэри! – засмеялся он, – у нас дорогое заведение для приличных людей.
Мудро.
Но я представил себе такую специальную дурнушку. Как она возвращается к себе домой, садится отдохнуть у телевизора. Там пляшут разные красотки. Им платят за тонкую талию и длинные ноги.
А ей – за веснушки и толстые икры, за простодушную глуповатую улыбку.
Справедливость.
То есть гадость.
поворот беседы
Живые и мертвые
Вот говорят – и правильно, наверное, говорят, – что внешняя красота не самое главное, что важнее всего человеческие качества. Свойства души и ума.
Согласен на все сто. Точнее, на девяносто девять.
Или даже на шестьдесят два с половиной.
Потому что эти разговоры касаются живых людей.
А вот к изображениям – от мраморных статуй античной древности до современных фотографий – это почему-то не относится.
Мы восхищенно взираем на греческих Афродит и Артемид, на римских Юнон и Диан, на обнаженных красавиц Бернини и Кановы, на божественных женщин, изваянных мастерами русского классицизма, и говорим: как они прекрасны! Как они гармоничны, соразмерны, изящны, грациозны!
Почему они нам так нравятся?
Потому что неживые? Изображенные?
К живой красавице у нас масса вопросов. Какой у нее духовный мир? Образование? Характер? Умеет ли она готовить? Заботливая ли хозяйка? Верная ли жена? Хорошая ли мать? Даже происхождение, социальное и региональное, может заинтересовать. Вдруг она быдлячка и жлобка? Или говорит с невыносимым акцентом? Это сразу обесценивает идеальные пропорции ее тела.
Шла бы ты, девочка, в кордебалет! Или в стриптиз.
Никто не будет поклоняться величавой красоте твоей фигуры.
Ни у кого не появятся умиленные благоговейные слезы при взгляде на твои руки, плечи, грудь, бедра, лодыжки.