Кавианец воткнул кеноа копьём в
землю, но лиственную пиалу с водой продолжал держать в левой
руке.
— Нет. Не слышал. — Ответил Атту,
потом добавил. — И-и семьи Агма у нас нет.
Разведчицы озадаченно переглянулись.
Обменялись простыми мыслями, вопрошая о том, что происходит. Нэ’Тус
прокашлялась, пробивая неприятный ком в горле.
— То есть, как нет? А где она?
Незадачливым разведчицам правильней
было бы спросить «Где мы?». Опасная затея исследовать океан привела
к тому, что они были вынуждены вернуться и чудом добраться до
побережья своего полуострова. Но они ошибались.
Женщины в ужасном состоянии; Тела
покрыты белыми разводами от морской солёной воды. Такого же цвета
пятна поразили кожу. Воительницы — а среди них и одна учёная –
истощены физически и морально. Сил не было даже задавать серьёзных
вопросов. Когда Нэ’Тус закашляла снова, единственное, что стало её
волновать – пиала в руках троотоса. Девушка попыталась встать, но
сразу рухнула на землю. Атту сорвался с места, чтобы успеть помочь,
но достиг измученной воительницы, когда она встала на четвереньки.
Вожделенная вода в пиале — единственное, что сейчас имело значение
и даже важность исторической встречи, или встреча кавианок с
троотосом стала ничем. Ничем стала и нагота пятерых кавианок,
которые умом понимали и чувствовали смущённость, но она была
придавлена простыми потребностями.
Нэ’Тус пила воду большими глотками,
жадно укрывая её от подползших бедняг-подруг. Губы остальных
припадали к краям пиалы со страдальческими словами «дай». С той
страстью, с которой кавианка целует троотоса, незнакомки поглощали
несчастную воду.
Сказанного и увиденного уже
достаточно чтобы понять – кавианки не местные. По крайней мере, не
с Побережья. Но место и время для вопросов неудобное. Сёстрам надо
помочь и желательно с этим не задерживаться. Атту только было хотел
оставить их здесь, чтобы слетать и оповестить кого надо, как вдруг
из сада раздался детский взволнованный крик.
— Папа!
— Я здесь, Листочек! На берегу! —
Отозвался Атту, повернув голову к непролазным зарослям.
Проснулась. Ожидалось, что спать
возле могилы матери малышка будет дольше.
Выйдя на берег, девочка сильно
растерялась, завидев пятерых голых кавианок, ползающих у ног отца и
мучая давно опустевшую пиалу.
— Папа?
— Милая, слетай к сестре Митт,
передай ей, что нужна помощь на берегу. Пусть возьмёт хоть
сколько-нибудь нектара и воды.