Мухи донимали кобылу, и чем жарче
становилось, тем больше насекомые заставляли ее приплясывать.
– Ну, что же. Придем завтра.
Молодой человек соскочил на
булыжник, отвязал кобылу и повел к поилке. Фигаро без команды
засеменил следом.
– Ты продаешь эту лошадь?! –
раздался откуда-то молодой девичий голосок. – Стой на месте, ни
никуда не уходи!
Не поймав направление из-за эха,
Элбе Уль оглядывался. Только когда хлопнуло окно, он понял, что
девушка кричала из углового дома, почти напротив коновязи.
Вскоре широкие двери под аркой
отворились. К нему засеменило юное создание с копной длинных
светлых волос, украшенных мелкими косами, бусами и лентами. Девушка
несла на себе платье бордового бархата, обширное, вероятно, тяжелое
и мешающее ей бежать, поэтому она, крепко сжимая пальцы, вцепилась
в подол, приподняла его как можно выше, демонстрируя нижние юбки.
За ней выскочила высокая мавританка, одетая в смесь местного
костюма и остатков восточного наряда, она быстро, но чинно шла за
девушкой. Молочная ткань окутывала ее голову и лицо, подчеркивала
смуглую кожу и возраст. Подведенные глаза буравили молодого
человека издали, грозя всеми немыслимыми наказаниями. Кривой
арабский нож болтался в ножнах на ее поясе.
– Мадалена, стой! – окликнула
она.
Девушка уже добежала до Элбе Уля, по
пути перепрыгнув через навозную кучу, не замарав обуви. Очевидно,
что так она передвигалась не в первый раз.
– Сколько стоит эта лошадь?!
– Половину талера, синьора.
Она остановилась и гордо вскинула
голову.
– Но она стоит дороже!
– Вам я готов уступить, прекрасная
Маладена, – ответил продавец и поклонился глубоко.
Задержавшиеся на площади люди
смотрели на них с интересом.
Из дверей того же дома показалась
еще девушка. Она побежала за мавританкой с легкостью лани и
преодолела расстояние довольно быстро.
– Нам ничего не нужно! – выкрикнула
она, переводя дыхание. – Вернись в дом, Мадалена.
Ее требовательный тон выдавал
родственную связь и власть над младшей. Они не были похожи. Вторая
была старше лет на пять с темно-рыжими вьющимися волосами и светлой
кожей, яркая красавица, достойная кисти Тициана1.
– Отец обещал мне такую лошадь! –
возмутилась младшая. – Именно такую! Не встревай, Катерина! У меня
есть деньги!
И юная особа топнула ножкой,
отпустила подол и гордо разжала кулачок. На потной ладошке
поблескивал золотой.