Главное — не мешать прошлое с
настоящим, себя с великим.
Утро. Эл с чашкой молока за столом
на стуле, напротив, в его футболке, глаза темные прищуренные,
улыбается. «Скажи, что любишь».
– Я тебя люблю.
Три слова – и душа вон. Даже если
завтра он ее не увидит, будет знать, что она где-то существует. И
он не представляет для нее опасности. Жизнь пойдет мимо до
появления Эл на пороге этого дома.
Потом он провожал ее. Почистил
проезд от снега, открывал ворота, пока она грела мотор. Они
ворковали у дверцы машины, прощались с поцелуем и без обещаний.
Никаких планов или обсуждений. Ничего общего кроме прошедших
вечера, ночи, утра и ожидания новой встречи. Он не будет знать, где
она. Это его условие, не ее.
Он смотрел от ворот, как авто
подвязает в снегу, как лучший из пилотов Космофлота Земли, капитан,
космический пират и командор, его возлюбленная навеки жена,
аккуратно выводит машину в снежную колею. Движок урчит без единого
надрыва, и синий Рено Меган ползет послушно до поворота и
скрывается. У нее миллионы на счетах в десяти банках и личный
космический корабль, а она крадется, не доходя о сотни километров в
час, не превышая скорости по трассе на Москву, на неновом хечбеке.
Музыку слушает по пути. Он не знает какую.
Дмитрий сварил кофе на двоих.
Нарочито громко поставил кружку перед Эл и галантно плеснул молока.
Демонстративно. Ретивая капелька перемахнула через край чашки и
плюхнулась на стол.
Эл выдвинула третий табурет и
закинула на него ноги, устроилась поудобнее, опираясь спиной о
стенку. Холодильник сбоку от нее деликатно заткнул компрессор перед
воспитательной беседой. Отпила кофе и покосилась на раздраженного
со сна друга, Хранителя ее тела от...
Дмитрий не стал дожидаться: «Ну,
спроси». Она издевается, так, немного, но издевается.
– Опять у него ночевала?
Вопрос дежурный, будто он не знает.
И сделать ничего не может. Может, но Эл это не понравится. И сделал
бы уже раз десять, но она возвращается каждый раз. Не звонит, а
именно заезжает по утру. Он бесился полночи, потом уснул в тревоге.
Ни звонка, ни сообщения. Она специально так делает. У них там
спутниковый интернет, собственный сервер в подвале и «экстренная»
на всякий случай. И ни гу-гу.
– Угу, – гундит Эл в кружечку с
кофе. – У нас рецидив.
А сама улыбается. У нее на лице все
написано. Она счастлива. Глазки так и горят. И не играет же ни
капли, не притворяется. Натурально счастливая девушка. Девушке
пятьсот лет в обед, она только черта лысого в жизни не видала,
потому что чертей нету, ни лысых, ни лохматых. Никаких.