«Аттракцион под названием "Закорми Марину"
начинается».
Вечер плавно потек по задуманному ранее сценарию. Сначала мы ели
на кухне, я попутно рассказывала о всех изменениях в моей жизни,
что устроилась на новую работу и... Сердце кольнула обида и
расстройство: мне очень нравилась моя работа, мне очень нравился
Илья Владимирович, теперь я останусь и без первого, и без второго,
потому что больше не смогу там находиться, не смогу находиться
рядом с ним. Даже мысли о том, что все мои мечты рассыпались
пеплом, больно режут по сердцу.
Немного отвлечься помогли рассказы бабушки, а после и дедушкин
архив, видео из которого достойны находиться в подборке самых
смешных файлов. Я хохотала так, что заболел живот, а на глазах
выступили слезы. Бабушка тоже хихикала, а ведь сначала была против
своеобразного увлечения деда периодически все снимать. Когда ему
только подарили фотоаппарат, он сразу сказал, что техника в шкафу
не запылится, а бабушка сравнила деда с Шариком, которому прислали
фоторужье.
Время позднее, поэтому мы расходимся по комнатам и начинаем
готовиться ко сну. В темноте моей спальни мигают две гирлянды с
разноцветными лампочками. Бабушка, как и я, ни один декабрь не
проводит без всей этой праздничной мишуры. Подхожу к маленькой
искусственной елочке сантиметров семьдесят и провожу рукой по
колючим иголкам. От движения старые стеклянные игрушки в форме
шаров и советских мультяшных героев начали шуршать и покачиваться.
В одном из шаров я увидела свое отражение и грустно улыбнулась.
Несмотря на то, что Илья сделал мне больно, я все равно представляю
его рядом с собой? Будто он стоит за мной, спину обжигает жар
мощного тела, а на плечи вот-вот лягут большие согревающие ладони.
Шеи коснется горячий поцелуй, а на ухо прошепчут, что все это был
плохой сон, он рядом и никогда меня не предаст.
Утром 31 декабря меня разбудило солнце и приятный запах домашней
выпечки, похоже, бабушка с самого утра крутится на кухне. Мороз тот
еще, но в магазин меня все же отправили. Ведь бабушка с дедушкой не
ждали гостей, и на стол, по их мнению, совсем нечего было
поставить.
До единственного магазина нужно было идти не больше километра,
мороз щипал нос и щеки. Снег красиво искрился в лучах солнышка,
небо было голубое, а ели стояли словно в шубах, кое где виднелась
красная рябина. Такого в городе не увидишь, а еще что для меня
теперь было удивительно — это тишина. Ни прохожих, ни машин, только
хруст ломающихся снежинок под ногами. Я медленно шла, разглядывая
все вокруг до магазина, а вот домой я неслась словно сайгак, ведь
варежки я забыла дома. Бабушка крутилась возле печки, у нее там
стоял очередной противень с пирогами, раздевшись, я тут же прилипла
к теплой печи, отогревая руки под бабушкины нотации, но ее монолог
прервал стук в дверь.