31 мая 2016 года, утро вторника,
последний день весны. Указательный палец ткнулся в кнопочку
«Старт», крайняя слева стиральная машина загудела и завертелась.
Как обычно, в первую очередь Виант запустил в работу все четыре
стиральных агрегата. Потом, часа через полтора, бельё нужно будет
переложить в сушилки. Но это будет позже. Первая утренняя пауза
самая длинная, оттого самая ценная и приятная. Можно слегка
передохнуть или заняться любимым делом.
В противоположном от входа углу
прачечной две сушильные машины почти соприкасаются
полутораметровыми барабанами. В узкое ущелье едва-едва можно
протиснуться боком. Зато за ним находится уютный закуток.
Неизвестные предшественники Вианта затащили в него широкую
самодельную скамейку, старый обшарпанный стол и не менее молодое
кресло с продавленным сиденьем. Они же повесили на стене
самодельную полку из двух досок на стальной цепочке.
Закуток – ещё одна причина, по
которой Виант решил закрепиться в прачечной, несмотря на вонючее
грязное бельё и дебильные приколы Дикобраза. Как-никак, а у него
появилась личная территория. Для колонии, где частная недвижимость
не полагается осуждённым по определению, это роскошь.
В отряде, то есть в длинной
просторной комнате, которая заставлена двухэтажными койками, в
личной тумбочке лишних вещей лучше не держать. Прямое воровство по
законам блатного мира карается довольно жестоко. Могут и зубы
выломать, и почки отбить. А за систематическое крысятничество и в
петухи загреметь недолго. Зато вовсю процветает воровство тихое.
Так, если в личной тумбочке оставить зубную пасту, тюбик иссякнет
гораздо быстрее, чем на воле. Из тетрадки необъяснимым образом
исчезают чистые листы. А зубной щёткой неизвестно кто может
освежить не только собственные зубы, а всё что угодно.
В личном закутке тот же тюбик с
зубной пастой худеет куда как медленней. Вот почему Виант
предпочитает хранить личные вещи здесь. И здесь же, под прикрытием
стиральных машин, чистить зубы и бриться. Бумажные книги, новая
тетрадь, конверты, ручки и карандаши лежат себе на верхней полке и
ноги у них не вырастают.
Виант присел на широкую лавку.
Хлопчатобумажные перчатки привычно шлёпнулись на фундамент сушилки.
Ладно, пока никого нет, то… Глаза устремились на закрытую дверь в
прачечную, можно подумать над «Справедливостью».