Вот и придумал торговец Димка
Григорьев хитрый, по его мнению, план – тихонько передать сукно
своему родственнику, горшене Александру-Волку, а друзьям развести
руками, мол, это же Москва! Всё крадут! С них свою треть
стребовать, а свое сукно потом тихонько продать и с родичем
поделиться. Во-первых – половина больше трети, а во-вторых – деньги
в родне останутся. А к нам в Приказ он поперся, чтобы, в случае
чего, перед своими товарищами бумажкой помахать, мол, вот,
смотрите, даже жалобу написал.
Но, как известно, скупой платит
дважды, тупой платит трижды. Торговец откровенно не подумал, что
Приказ и вправду сможет краденое разыскать. Так что теперь ему
платить долю своим друзьям, да еще и нам с приказными стрельцами,
чтобы мы горшеню, как вора, не скрутили – по двадцать копеек
отсыпал.
Я пришлепнул печать на бумажку, в
которой говорилось, что краденое сукно возвращено Дмитрию сыну
Григорьеву, прозванием Первак, в полном объеме, жалоб и замечаний
нет, в чем получена его личная подпись, при двух свидетелях.
Надо Насте ее долю отдать… или лучше
пряников купить. Видел я на рынке, хорошие, красивые, с вареньем…
или это будет походе на ухаживание? В раздумье я вышел на
улицу.+
Довольные стрельцы вскочили на
коней:
- Викентий, едем?
Я взялся было за повод своей лошадки
– и остановился. Мы ж в горшечной слободе, верно? И если… Если
пройти чуть ниже по улице и свернуть направо – выйдешь к дому
Анфисы Ефимовой, дочери свистулечного мастера, продолжающей дело
отца после его смерти. И предположительной любовнице вора Сергея
Заморского.
Дьяк Алексей до сих пор в приказе не
появлялся, видимо, поиски Заморского успехом пока не увенчались.
Мог он пропустить Анфису? Ну, теоретически, конечно, мог, все люди
ошибаются, но так-то он розыскник старый, опытный, если уж я, со
своим годовым стажем службы в Приказе, вычислил эту Анфису, то дьяк
должен был тут уже давно появиться. С другой стороны – кто мне
мешает ее проверить? Проруха не только на старух бывает, дьяк тоже
мог лажануться.
- Нет, я тут в слободе по своим
делам заеду.
Стрельцы понятливо кивнули и
развернули коней. Я вспрыгнул на своего скакуна и двинулся по
улице.
***
В отличие от дома горшени, дом
свистулечницы явственно выбивался из общего ряда. Краски на
наличниках нет, цвет сруба – серо-желтый, то есть Огненное Слово на
нем давно не обновляли, ставни закрыты… Так, а чего это они среди
бела дня открыты?