Революция 1917 года глазами ее руководителей - страница 26

Шрифт
Интервал


Гучков снова заволновался. Он подошел к тому, что, может быть, единственным выходом из положения было бы отречение от престола.

Генерал Рузский наклонился ко мне и стал шептать:

– По шоссе из Петрограда движутся сюда вооруженные грузовики… Неужели же ваши? Из Государственной думы?

Меня это предположение оскорбило. Я ответил шепотом, но резко:

– Как это вам могло прийти в голову?

Он понял.

– Ну, слава Богу, простите… Я приказал их задержать.

Гучков продолжал говорить об отречении…

Генерал Рузский прошептал мне:

– Это дело решенное… Вчера был трудный день… Буря была…

– …И помолясь Богу… – говорил Гучков…

При этих словах по лицу государя пробежало впервые что-то… Он повернул голову и посмотрел на Гучкова с таким видом, который как бы выражал:

– Этого можно было бы и не говорить…

Гучков кончил. Государь ответил. После взволнованных слов А.И. голос его звучал спокойно, просто и точно. Только акцент был немножко чужой – гвардейский.

– Я принял решение отречься от престола… До трех часов сегодняшнего дня я думал, что могу отречься в пользу сына Алексея… Но к этому времени я переменил решение в пользу брата Михаила… Надеюсь, вы поймете чувство отца…

Последнюю фразу он сказал тише…


Шульгин В.В. Дни. Белград: Изд-во М.А. Суворина и Кº «Новое время», 1925.

Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов

В.Б. Станкевич

В начале марта я вошел в состав Исполнительного комитета, к полусерьезному, полушутливому негодованию Суханова, который находил, что здесь не место «геометрам и фортификаторам». В комитете я представлял наиболее правую из допускающихся там групп – группу трудовиков. Весь март и апрель я был одним из усидчивых и постоянных посетителей заседаний, распростившись, хотя и не без колебаний, со своей фортификацией. Фактически я ограничивался ролью только наблюдателя, так как после трех лет перерыва политическая работа была для меня слишком чужда и необычна.

В это время Исполнительный комитет имел чрезвычайный вес и значение. Формально он представлял собой только Петроград, но фактически это было революционное представительство для всей России, высший авторитетный орган, к которому прислушивались отовсюду с напряженным вниманием, как к руководителю и вождю восставшего народа. Но это было полнейшим заблуждением. Никакого руководства не было, да и быть не могло.