Виктор вдруг почувствовал шевеление напротив и
повернул голову – то, что он увидел, заставило его проснуться
окончательно…
Птицы из его полузабытого, рваного сна марки «Сидячий
дорожный сон» не остались где-то там, в вотчине дремы, а
перебрались следом за ним в купе. Всего птиц этих было около двух
дюжин – они раскачивались на скрипучих жердочках в небольших
клетках, и, судя по всему, принадлежали пожилой даме, сидевшей
рядом с ними.
Дама глядела в окно и шепотом пересчитывала
вспыхивающие в тумане огни на пустошах.
Выглядела попутчица довольно причудливо. Она куталась
в серую шерстяную шаль, настолько длинную и кашлатую, что благодаря
ей напоминала огромный сгорбленный ком пыли. На крючковатом носу
старухи сидели очки с толстыми стеклами, из-за которых ее глаза
казались просто громадными, но самым странным в попутчице была
дряхлая остроконечная, с мятыми полями шляпа, какие не носят уж лет
этак двести.
Виктор нескромно уставился на шляпу и ее хозяйку,
пытаясь понять, откуда они здесь взялись, ведь он точно помнил, что
перед тем, как заснул, он был в купе один – только он и его страхи,
присыпанные, будто кофе корицей, тревожными догадками о ближайшем
будущем, о прибытии и о людях, которых он давно не
видел.
Когда же старуха здесь появилась?
Виктора вдруг посетила странная мысль, что попутчица
уселась напротив буквально за одно мгновение до того, как он
проснулся. А перед этим проникла в поезд, просочившись в вагон
сквозь какую-то щель в виде клока тумана. Или, – попытался он
умерить воображение, – все обстояло намного прозаичнее и она просто
пересела из другого купе.
Виктор снова зевнул.
– Здравствуйте, – поздоровалась попутчица,
оторвавшись от созерцания туманных холмов. Голос ее был густым и
вязким, как мед в горшочке.
– Здравствуйте, мэм. Вы не будете против, если я
зажгу лампу?
Положив шляпу на столик, Виктор потянулся к карману
за спичками, но попутчица покачала головой.
– О, я была бы против. – Дама кивнула на свои клетки.
– Мои любимцы не слишком жалуют яркий свет. У них, понимаете ли,
очень чувствительные глаза…
– Это кто у вас? – вежливости ради поинтересовался
Виктор. – Дрозды? Хотя они больше похожи на маленьких
воронов…
– О! Ни те и ни другие, молодой человек! – Дама
внезапно обрадовалась: очевидно, питомцы являлись ее излюбленной
темой для разговора. Она всем телом повернулась к клеткам и
склонилась над ними, едва не задев прутья стеклами очков. – Это
черные катарки – редчайшие и красивейшие птицы! Помимо меня, в
Англии их разводит лишь сэр Макторкок из Лэк-Эдина, что на границе
с Шотландией.