– Да куда уж больше? – вздохнула растерянно, разглядывая прямую
мамину спину. Я бы не смогла стоять там, перед этими зарвавшимися
магами, так ровно и достойно.
Вяземский, растягивая удовольствие, медленно зачитал решение
Верховного Совета. Из которого я поняла только одно: отца снимают с
должности ректора и лишают права преподавать.
Дальше уши мои заложило невыносимым гулом – примерно так свистит
вихрь воздушного телепорта, в котором меня как-то «катал» Салливан.
В голове не осталось мыслей, только гнев.
– Хозяйка Санкт-Петербургской академии магии – я, – мамин голос
резко вырвал меня из кипящей ярости. – И только я решаю, кто будет
в ней ректором, а кто – преподавателем. И земля, и усадьба
Воронцовых – частная собственность. Если вы не расслышали, граф
Вяземский, я повторюсь: это мой дом.
– Ваша информация устарела, моя драгоценная Анна Николаевна. Как
вы могли узнать из «Трибьюн», на прошлой неделе вступил в силу
Закон об опеке магического наследия, – вещал откуда-то издалека
шурхов кощей. – Вы ведь читаете «Трибьюн», княгиня?
Леди Девенпорт приподнялась со стула и приосанилась.
– Академия магии, набитая учениками, – это не просто «дом».
Территория с самым крепким магическим фоном в мире – это не просто
«земля». Заповедник, сохранивший редкие формы волшебной жизни, – не
просто «частная собственность», – желчно объявила женщина, по самые
уши замотанная в шелк неприятного горчичного оттенка.
– Верховный Совет не может, не имеет права оставаться
равнодушным после всех показаний мисс Сноуфорд, – поддержал ее речь
Вяземский. – По закону о магическом наследии мы принимаем Академию
с прилегающей к ней территорией под свою опеку.
– Вы окончательно спятили тут все? – с маминого лица сползло
«отстраненное выражение, исполненное достоинства истинной леди».
Кажется, она собиралась плюнуть в физиономию пожилому графу.
Впрочем, судя по папеньке, это была меньшая неприятность из
всех, что грозили Вяземскому в обществе моих родителей.
– Мы не выгоняем вас из «дома», княгиня, – старик вальяжно
прошелся по «сцене» и вернулся за стол, подальше от опасно
мрачнеющей четы Карповских. – Мы с уважением относимся ко всему,
что вы делаете. Заверяю, никто из утвержденных ранее преподавателей
не лишится своей работы. Никто из учеников не потеряет место.
Однако… Вы не справляетесь, Анна Николаевна. Это видно
невооруженным глазом.