Однако в другой раз незваных гостей заметили, и поднялся переполох. Рафаэля порвала огромная пятнистая кошка, бывшая в парке за сторожевого пса, он истекал кровью и едва мог идти, а орущая стража настигала. Ясно было, что к воротам не успеть, среди фонтанов и подстриженных кустов не укрыться. Тогда Элиан бросился бежать в другую сторону, отвлекая погоню на себя. Рафаэль кое-как добрался до ворот, выполз в свой мир – и потерял сознание.
Очнулся он у бронзовой оградки, на усыпанной вечными цветами земле. Рядом был хмурый, сильно встревоженный отец. Лиловые, как у всех Альтенорао, меняющие цвет глаза стали бурыми; светлые, с обильной сединой, волосы встрепаны, шляпы нет.
– Элиан жив? – спросил он первым делом.
– Да… наверное… Его схватила стража.
Рафаэль взвился с земли. На теле – ни царапины, лишь изорванная одежда липкая от крови. Граф Альтенорао обладал магическим талантом целителя, и рядом с ним можно было не бояться ни ран, ни самой смерти.
– Стой! – отец не позволил Рафаэлю метнуться через оградку к воротам.
– Там – Эл!
Граф сжал ему плечо – не вырвешься:
– Я кому говорил: не соваться?
– Там остался Эл!
– Сейчас уладим. – Граф печально вздохнул: – Не впервой.
Вдалеке показался Леон. Он торопливо шагал по аллее, держа подмышкой нечто блестящее. Оказалось – часы. Заморские, работы англезских мастеров, с чудесным боем и танцующими фигурками. Рафаэль с детства благоговел перед дивной игрушкой, стоявшей в материнском будуаре.
Леон молча передал часы отцу. Подобрав полы плаща, граф Альтенорао перешагнул через оградку, пригнулся и ступил в пятно дрожащей пустоты. Исчез.
Рафаэля осенило:
– Леон! Ты ведь тоже туда ходил? И тебя тоже пришлось выкупать?
Леон был на десять лет старше, ему уже исполнилось двадцать четыре года. Он был послушным сыном – гораздо послушней Рафаэля.
– Ходил, – признался он неохотно. – Один-единственный раз.
– И тут же попался?
Леон кивнул.
– А что отец за тебя отдал?
– Музыкальную шкатулку из Алемании. Ей не было цены, – отрывисто проговорил старший брат. – А если ты спросишь, почему не отдал что-нибудь из магических безделушек, я отвечу: в том мире наша магия бессильна. – От слова к слову у него повышался голос, и последнюю фразу он почти выкрикнул: – Тебе ясно?!
– Магия бессильна, – повторил Рафаэль, удивленный его вспышкой. – Ну и что?