— Вот и молодчина! Наш паря! — произнес Матвеев, когда я
приземлился на скамью рядом с ним и Фрязиным. — Меня зовут Глеб
Матвеев, я ратник, первый луч. А то живем в одной комнате, а
познакомиться толком и не успели.
— Андрей Архипов из Царицына. Искра. Кажется, псионик.
— Не переживай, я тоже искра, — тут же подхватил Руслан Терехов.
— А на счет дара, если тебе сказали, что псионик, значит так оно и
есть, даже не сомневайся.
— Да странно это все как-то, — я все еще не мог поверить, что у
меня есть дар, а вот у тех ребят-механиков, которые были рождены в
этом мире, его почему-то нет. Выходит, мне просто повезло?
— Слушай, ну в чем проявляется твоя сила?
— Пока еще не знаю. Может быть... — я замолчал, думая стоит ли
говорить о том, что чувствую? Может, примут меня за психа. Не
хотелось бы оказаться изгоем.
— Ну? — парни сгрудились вокруг меня, ожидая ответа.
— Мне кажется, я умею чувствовать настроения окружающих.
— Точно, псионик! — тут же выпалил Камардин, сидящий напротив, и
его подхватили другие голоса ребят. — Здорово! Мозгокрут!
Телепат!
— Чему радуетесь, отбросы? — обернулся и увидел за спиной Бурова
в обществе Трегубова.
— Архипов — псионик! — тут же выпалил Терехов, не понимая, что в
таком ключе вообще нет смысла разговаривать.
— Надо же! — Дмитрий состроил восхищенную мину.
— Слушай, а ты можешь угадать о чем я сейчас думаю? — Терехов
напрягся и даже закрыл глаза, но я понятия не имел о чем он.
— Честно говоря, не знаю. Только чувствую твое волнение.
— Ха! — Буров не унимался. — О чем ты можешь думать, безродный?
Максимум о том, чтобы не вылететь отсюда. Наберут же! Ладно,
Архипов, попробуй прочитать мои мысли.
— Тут и читать ничего не нужно, и так видно твое презрение.
Уверен, ты сейчас думаешь о том, что безродным нет места в академии
и считаешь себя лучше других.
Я поднялся и посмотрел в глаза Бурову. Со стороны это выглядело
как вызов. Конечно, если бы мы были в равном положении, а так
Дмитрий расценил это как банальную смелость с моей стороны.
— Знаешь, а ты не так уж и безнадежен! — парень расхохотался и
похлопал меня по плечу, а затем прошел дальше за столик, где
устроился рядом с Борисовым и Суровцевым. Я уже слышал этих парней
раньше. Первый — тот самый оратор, который насмехался над словами
Герасимова о равенстве, а второй — невозмутимый и молчаливый парень
с военной выправкой. Даже странно, что он оказался здесь, а не
где-нибудь в военной академии, если таковые здесь вообще
имеются.