– Сейчас ты о чём-то думаешь, о чём-то переживаешь. Поделись своими тревогами, я же вижу, что не всё так гладко в твоей жизни!
– Ай!.. Одни бугорки и кочки на моей дорожке, – махнула я рукой. – Рассказывать – делать себе больно, а тебе совсем не интересно выслушивать моё нытьё… И ты снова дашь мне совет, научишь, как жить? Поможешь всё начать сначала?
– Может, в чём-то и помогу… Расскажи, никто нас не услышит. Тебе же легче будет! А я – могила! Никому ничего… – настаивал Пашка и проникновенно, с участием близкого друга, смотрел мне в глаза. Я заметила, как озорно блеснули его глаза, как, по-юношески, задорно он проговорил последнюю фразу. Как же приятно, когда чувствуешь в голосе давнего друга такое расположение к себе…
Он был прекрасен в свои шестьдесят пять… Невысокого роста, но импозантен до дерзости, до рези в глазах. Одет в шикарный, дорогущий костюм, с лёгкой проседью в русых, коротко стриженых волосах, он был просто неотразим. И не проседь это совсем, а слишком модная стрижка с определённой подкраской корней волос Он держался легко и непринуждённо, с определённой долей небрежности успешного человека. Как же он был молод в те драгоценные моменты! В глазах его иногда продолжали мелькать озорные огоньки, и казалось, не было тех сорока лет, которые пролетели так мгновенно.
– Даже не знаю, с чего начать… – неожиданно смутилась я. – Так много в моей жизни случилось и плохого и хорошего…
– Нет, не рассказывай свою автобиографию. Об этом мы поговорим в другой раз. Сейчас расскажи, что именно в данный момент тебя беспокоит, – настоятельно Пашка поднял указательный палец свободной руки вверх.
– Что беспокоит? Пенсионный возраст, высокое давление, боли в спине…
– Не о том говоришь, подружка. У тебя же душа захлёбывается от слёз! – воскликнул Паша и сжал мою руку так, что я невольно вскрикнула.
– Паша, больно! Ты ни в чём мне не поможешь… Я сама… – прошептала я, вытирая случайные слёзы, вдруг, предательски, навернувшиеся на глаза, и выдернула свою руку из его тёплой и такой уютной ладони. – В конце концов, у меня есть дети. Они сочувствуют, помогают, и мне этого достаточно.
– Сомневаюсь, что этого достаточно… Понимаешь, в чём фишка, мы с тобой встретились, может быть, в последний раз. Больше никогда такого может не случиться, если ты сама не захочешь встретиться. Всё недосказанное так и останется недосказанным, и так и останется тем камнем, который так тебя придавил!.. Расскажи…