… Давно это было. Служили в нашей части два прапорщика. Один здоровый, рослый и толстый, а другой маленький, тщедушный такой, худющий, как велосипед. И были они, я вам скажу, заклятыми друзьями. Ну, это когда друг без друга не могут, а соберутся вместе, так один другому старается нагадить и удовольствие от этого получить. В общем, оба были хороши. Использовали любую возможность поиздеваться над товарищем. Так мы их и звали – Толстый и Тонкий, как клоунов. И вот как-то были мы на учении. Далеко ездили, всё прошло нормально. Возвращались домой эшелоном. На одной из узловых станций объявили длительную стоянку, разрешили выйти из вагонов, размяться. Состав остановили на пристанционных путях, необорудованных перроном, насыпь высо-окая. Слезать не удобно, того и гляди – загремишь под откос. Первый вышел Толстый, помог кому-то спуститься. Тут в проходе появляется Тонкий. Толстый подставляет ему плечо, подаёт руку и когда тот подался вперёд, что бы опереться на товарища, резко сделал шаг в сторону. Тонкий, взвизгнув и матюгнувшись полетел вниз. Но Толстый именно этого и ждал, проявив неожиданную прыть, он перехватил друга сзади за пояс, придержал и приподнял его вверх, не дав упасть, но и на ноги встать не позволил. Тонкий, на мгновенье зависший в полёте, ко всеобщему удовольствию, молотил воздух всеми четырьмя конечностями. Народ дружно ржал над приключением. Минут через сорок Толстого приспичило в туалет. А там рядом стоял деревянный привокзальный двух местный сортир. На одной двери красной краской написано «Жэ», на второй «Мэ», всё как полагается. Открываешь дверь, а там, известное дело что, очко в деревянном полу. Толстый зашёл в кабину, закрылся на крючок, уселся и принялся за дело. Тонкий подошёл к туалету, постучал в дверь.
– Занято! – кричит Толстый.
– Ну вот и хорошо, ну, вот ты и попался, – с явным удовольствием произнёс Тонкий.
– Ха, что ты мне сделаешь? Может задницу подотрёшь? – издевательски, но с натугой прокряхтел толстый.
Тонкий хитро ухмыльнулся, достал из кармана взрывпакет, поджёг его, открыл дверь соседней кабины и бросил его в очко. Он хотел напугать своего дружка. Но, безграмотный, не учёл закон сообщающихся сосудов! Двери и дырки были разные, а резервуар-то один! …
Раздался глухой хлопок, как будто лопнул детский шарик, только эффект при этом, был отнюдь не детский. Всё содержимое выгребной ямы поднялось и устремилось вверх! Толстый, в той же позе, как сидел на очке, со спущенными штанами, лбом выбил дверь и, весь в дерьме, вывалился наружу. Тонкому повезло больше, он так и остался стоять у открытой двери, глядя в тёмную дыру. По его лицу и груди стекали фекалии, ко лбу прилип почтовый конверт. Наверное, когда-то, кто-то письмо, читал?