— Он звонил? — спросил Питер тихо.
— Не знаю, — ответил Шейн честно.
Питер снова замолк.
— Если я расскажу… Всё расскажу… — продолжил он, наконец. — Ты меня защитишь?
— Да, — твёрдо сказал Шейн. Он уже знал, что защитит в любом случае. Что бы это ни было: работа, инстинкты или искренняя забота. Другой альфа ждал его там, во дворе. Вызов был брошен.
ГЛАВА 3. Запах мокрой шерсти
Шейн открыл глаза. На кухне стрекотало кипящее масло. Тампон вывалился из носа и валялся на подушке рядом с ладонью.
— Блядь… — сказал сержант тихо, но с чувством.
Надо было что-то решать. Тампоны себя не оправдывали. С заткнутым носом рядом с другим альфой Шейн становился почти слепым. Сержант осторожно втянул воздух. В ноздри ударил запах жареных помидоров. Он почти забивал тонкие нотки мяты и ванили.
Шейн встал и, до пояса завернувшись в одеяло, вышел в коридор. Питер стоял у плиты. Футболки на нём не было, а широкие штаны сползли и висели на косточках.
Питер, поначалу тихонько мурлыкавший себе под нос, теперь будто бы спиной ощутил взгляд оборотня. Лопатки его сошлись вместе и замерли, выдавая напряжение.
— Привет, — буркнул Шейн мрачно, поняв, что его раскрыли.
Питер медленно обернулся. Он смотрел с осторожностью и, кажется, в любой момент был готов выпрыгнуть в окно.
— Как спалось? — осторожно спросил парень.
— Давно так не спал, — признался Шейн честно и, прежде чем Питер успел задать новый провокационный вопрос, скользнул в ванную.
Питер выключил плиту и прислонился спиной к стене. Скосил взгляд за окно и вздрогнул, в упор встретившись с горящими зелёным огнём глазами. Вечером он не запомнил, на какой этаж они поднимались, но уж точно выше пятого. Дэниэл не мог видеть его сквозь стекло… Но почему тогда он смотрел прямо Питеру в глаза?
Дверь ванной хлопнула, и Питер резко обернулся. Шейн стоял на пороге, обвязав бёдра полотенцем. Бриться явно было не в его стиле. Влажные пряди каштановых волос липли к вискам. Взгляд сполз ниже и оценил выпуклые мышцы груди.
— Чем занимаешься? — слова сорвались с губ сами собой.
— Бегаю… — Шейн усмехнулся, — за бандюками.
Коп явно видел его взгляд. Когда их глаза сталкивались, Питеру казалось, что Шейн вообще видит его насквозь, это пугало. Вообще, было в нём что-то, неуловимо напоминавшее Питеру отца. За обманчивой мягкостью скрывался зверь, и Питер не испытывал желания встретиться с этим зверем лицом к лицу. И в то же время — хотел. Это было желание того же свойства, что и тяга попробовать травку или распить с друзьями бутылку виски, припрятанного отцом в шкафу. Питер знал, что поступать так нельзя, но ничего не мог поделать с тянущим чувством в груди.