Ресницы дрогнули, и Шейн понял, что парень не спит, однако раскрывать обман не стал. Вместо этого провёл ладонью по виску Питера, исследуя шершавыми подушечками бархатистую кожу, и улыбнулся, когда Питер потянулся вслед исчезающим пальцам.
— Если ты не будешь открывать глаз, — сказал он, — мы оба сможем представить, что это сон. Твой, и мой. Мы сможем говорить всё, что захотим и не думать о том, что пожалеем об этом наутро.
Лицо Питера тоже озарила слабая улыбка, но глаз он так и не открыл.
— Мне нравится, — сказал Питер тихо. — Ты и есть сон.
Шейн наклонился и чуть заметно провёл кончиками пальцев по щеке мальчишки.
Питер тут же дёрнулся, больно заехав сержанту по носу, и отшатнулся к стене. Кулаки его оказались сжаты, а в открывшихся глазах плескался страх.
Шейн провёл языком по губам, изучая вкус собственной крови, и ничуть не стесняясь случившегося. Питер медленно успокаивался, видимо, в самом деле начиная верить, что это был сон.
— Извини, — сказала он тихо и опустил взгляд.
— Почему ты всё время извиняешься? Ты в чём-то виноват?
Питер бросил на него короткий взгляд, снова потупился и щёки его слегка порозовели.
— Извини.
— Ты всегда таким был?
Питер пожал плечами. Шейн встал и вздёрнув парня за плечо, заставил его тоже подняться на ноги.
— Пошли.
— Куда? — Питер, наконец, посмотрел на него, и на лице его появился испуг.
— Увидишь.
— Ты же не…
Пальцы Шейна сжались на его плече.
— Я тебе сказал, что никому не отдам?
Питер судорожно кивнул.
— Тогда с какой стати ты во мне сомневаешься?
Ответа Питер подобрать не успел, потому что его выволокли в коридор. Рука Шейна исчезла, и её место заняла тяжёлая кожаная куртка.
— Там прохладно, — бросил Шейн, но сам одеваться не стал.
Вытолкнув парня на лестницу, он нажал кнопку лифта и стал ждать. Питер дрожал, как осиновый листок. Ещё больше дело усугубилось, когда они спустились вниз, и сам Шейн уловил отчётливый запах альфы. Нет, Дэниэл был здесь далеко не утром. Вряд ли он вообще куда-то уходил. Но с подёрнутого дымкой неба смотрела жёлтая монета солнца, и Шейн был уверен, что напасть сейчас отважится только полный псих.
Он остановился и развернулся лицом к Питеру. Тот судорожно сжимал пальцами собственные локти. Голова его склонилась так низко, что казалось, он собирается ударить кого-то рогатым лбом.