Не стучась, вошёл. Бесцеремонность - важнейшее качество репортёра, без которого в профессии делать нечего. Хочешь чего-то добиться - не тушуйся. Будь нахален, ловок и напорист. Веди себя всегда и в любом месте так, словно ты имеешь полное право здесь находиться. И всё будет хорошо. В большинстве случаев.
В прихожей, развалившись сразу на двух стульях, дремал пожилой вислоусый квартальный. Пусть дремлет, будить не станем. Я неслышно прошёл в спальню, откуда доносились голоса.
Трое мужчин одновременно повернули в мою сторону головы. Всех троих я знал. Леслав Яруч - ведущий агент сыскного отделения городской полицейской управы (среднего роста, под сорок, с острыми скулами и носом и карими, вечно прищуренными внимательными глазами), а также врач и фотограф оттуда же.
- Салют, ребята, - произнёс я, как можно уверенней. - Надеюсь, я первый?
- Как всегда, - кривовато усмехнулся Леслав, пожимая мне руку. - Давно говорю, Ярек, что тебе с твоей прытью у нас нужно работать.
- Благодарю покорно, меня и в газете неплохо кормят, - ответил я привычно. - К тому же на государственную службу у меня идиосинкразия. При всём уважении к службе.
- Что-что у тебя на государственную службу?
- Извини. Организм мой её не принимает. Что тут стряслось, поделитесь?
- Ты ж всё равно не отстанешь. Как та идио…синкразия, - Яруч хоть и с запинкой, но точно повторил незнакомое слово. Профессионал, уважаю. - Смотри сам. Только руками ничего не трогай, и пятнадцать минут тебе на всё про всё. Два тела здесь, детские трупы в других комнатах. А я, пожалуй, выйду, покурю.
Два тела я заметил сразу как вошёл. Теперь посмотрел внимательней.
Мужчина и женщина на широкой семейной кровати. Видимо, муж и жена. Он в пижаме, на ней - ночная рубашка в мелкий цветочек. Лица и кисти рук белые, как стена, ни кровинки. Лежат спокойно, укрытые по грудь одеялом, словно продолжают спать. Теперь уже вечным сном. Не старые ещё, до сорока.
Я оглядел спальню. Следов борьбы и последующего грабительского шмона не видать. Пара ящиков дорогого, инкрустированного перламутром туалетного столика, не задвинуты до конца. И распахнуты дверцы платяного шкафа, но это наверняка Яруч шерстил - проверял, что пропало из ценных вещей. Крови тоже не заметно. Снова перевёл взгляд на мёртвых. Отчего они умерли?