— Саги не могут такого говорить, — заспорила Тая, — Систему
рангов придумал только Соловьев, в девятнадцатом веке. А саги
появились за тысячу лет до этого, я про настоящие саги, конечно
же.
— Мда, но высчитывать ранг Рюрика — любимое занятие всех
магократов, — отмахнулся Глубина, — Я вас уверяю, княгиня Нагибина,
что на эту тему уже написаны тысячи монографий разной степени
научности. Так что примерно мы можем предположить ранг Рюрика на
основании его деяний, описанных в сагах...
— Так что, мне продолжать? — перебила Мертвякова.
— Не стоит, — хрипло и чуть ли не шёпотом произнес перепуганный
Кабаневич.
Герцог сегодня пережил столько шока, что наверное поседел бы.
Но, к счастью, Кабаневич был лыс и чисто выбрит, так что поседеть
на нём могли разве что муди.
— Продолжайте, конечно, что за вопросы, — раздраженно ответил
Полётов, — Доставайте все сердца и все желудки. И упакуйте, как
следует. А потом вскройте череп и достаньте мне мозг. Или несколько
мозгов, уж не знаю, сколько их у Рюрика.
— По поводу мозга гарантий никаких, — буркнула Мертвякова,
разрезая Рюрику грудину ниже, до самого живота, — Обычно мы не
занимаемся мозгами. Так что я не уверена, смогу ли я...
— Сможете — получите десять миллионов рублей, — отрезал Полётов,
— Я своё слово держу. Но мне нужен этот мозг, моя госпожа, в
целости и сохранности.
— А что если, когда мы достанем мозг... — заныл Кабаневич.
— Помолчите, герцог, — потребовал Полётов, — Просто заткнитесь.
Прошу вас. Я уже слышал ваши соображения. Я считаю их вздором.
Решение принято. Или мозг Рюрика или ничто.
Вихрь черно-золотой ауры над телом Рюрика крутился все более
угрожающе, от него вдруг начал исходить теплый ветер и как будто
слабый свист...
Черная аура Мертвяковой тем временем задрожала и замерцала,
будто по ней пошли помехи.
Но лицо девушки оставалось совершенно бесстрастным. Я даже
восхитился её хладнокровием. Вскрывать самого Рюрика, да еще когда
на кону стоят десять лямов рублей... Похоже, эта Мертвякова сейчас
проводила самое дорогостоящее вскрытие в истории.
Теперь повисла тишина, мы все замолчали. Мертвякова доставала
уже второй желудок Рюрика, а я глядел на лица моих товарищей.
Кабаневич одними губами беззвучно читал молитву, его родичи тоже
выглядели перепуганными. Глубина, как всегда, забавлялся и тонко
улыбался, Тая вообще отвернулась, Шаманов печально качал головой,
явно размышляя о чем-то своем.