________________________________________
[8] Камрад —
однополчанин, однокурсник в военном учебном заведении, товарищ по военной
службе.
***
Домик на Нижней набережной против
лавки английского купца встретил тёмными негостеприимными окнами. И Алексей
почувствовал себя ребёнком, получившим в подарок вместо оловянных солдатиков
пару стоптанных башмаков. Лишь где-то на самом донышке души шевельнулось едва
ощутимое облегчение.
Он нерешительно поднялся на крыльцо и
стукнул в дверь. Не надо было отпускать извозчика… Теперь придётся возвращаться
пешком.
Створка отворилась бесшумно и раньше,
чем он успел опустить руку, точно тот, кто её открыл, стоял там и ждал, и
Алексей даже отступил от неожиданности. Перехватило горло, и он замер на
пороге, не в силах произнести ни звука.
— Пожалуйте записку, — прошелестела
тень, возникшая в дверях. Пальцы дрожали, никак не могли нащупать за обшлагом
клочок бумаги, и он испугался, что потерял его. Наконец, записка была
извлечена.
Тень с поклоном отступила внутрь,
жестом предлагая войти, и Алексей шагнул в чернильную темноту таинственного
дома.
Провожатый открыл перед ним ещё одну
дверь, и Алексей очутился в комнате, тонувшей во мраке. Где-то в глубине тускло
горела одинокая свеча, её слабый свет делал тьму вокруг ещё гуще. Но ничего
рассмотреть он не успел.
Нежные руки обвили шею, и на Алексея
обрушился шквал поцелуев и ласк. Последнее, что он видел, опускаясь за
податливой тонкой фигуркой в густой мех разбросанных по полу звериных шкур,
была матовая белизна совершенного, словно греческая статуя, тела. После чего
тусклый огонёк мигнул и погас, и навалившаяся темнота целомудренно укрыла
чёрным бархатом две сплетённые в объятии фигуры.
***
За две недели
до поединка…
— Что вам угодно? Вы явились меня
оскорблять? — Она старалась смотреть холодно и спокойно, но чувствовала, что
получается неважно.
— Я явился требовать, чтобы вы
оставили в покое моего сына.
Когда-то взгляд этих глаз согревал
её, ласкал, обливал нежностью… Теперь в нём искрились все льды Чукотского моря,
открытого недавно Берингом.
— Требовать? Вы? У меня? — Она
рассмеялась нервно. — Да кто вы такой, чтобы требовать?!
— Вы правы — никто. И блудни ваши мне
безынтересны. Не льститесь, что мне есть до вас дело, — сказал, будто плюнул, и
губы покривились презрительно. — Коли возжелаете, можете весь кадетский корпус
поселить в своей спальне — воля ваша. Но если вы ещё хоть раз приблизитесь к
Алексею, ваш муж узнает много интересного. Вся коллекция ваших амурных трофеев
мне вряд ли ведома, но и тех непотребств, что знаю, включая рыжего курляндца, с
коим вы путаетесь нынче, будет довольно.