— Шесть. Немецкий, французский,
английский, итальянский, голландский и латынь.
— Я хочу предложить вам строить
карьер на дипломатическом поприще. Василий Иванович Стрешнёв, свояк вице-канцлера
— мой хороший знакомец. Думаю, он не откажется помочь…
Видя его смущение, отец добавил:
— Понимаю, сынок, ты растерян. Я не
тороплю тебя, обдумай всё как следует. Покуда я жив, мои связи тебе кстати
придутся, и мне бы хотелось устроить твоё будущее.
Неожиданное «сынок» заставило Филиппа
дрогнуть. Со дня смерти матушки ему не приходилось слышать этого слова. От
тона, каким была сказана последняя фраза, веяло усталостью. Да, похоже, мачеха
убивается не зря — в отце чувствовался внутренний надлом.
— Ну вот, подъезжаем. — Андрей
Львович взглянул в окно.
Через пару минут карета остановилась.
________________________________________
[13] По указу императрицы Анны Иоанновны один из
наследников мог быть освобождён от обязательной по тем временам службы
государю, чтобы имение не приходило в запустение от нерадивых и вороватых управляющих.
***
Вокруг шумел густой лес. На большой
поляне стояло несколько экипажей. Возле некоторых прохаживались господа с
ружьями в руках и даже дамы, одетые в костюмы для охоты — длинные приталенные
кафтаны и маленькие изящные треуголки. Между деревьев скрывалась широкая тропа.
Отец раскланялся со знакомыми, достал
пару штуцеров, один вручил Филиппу, и они двинулись через парк.
Бывшие владения «Светлейшего»[14] более
напоминали лес — пели птицы, ветер гулял в ветвях. Просто удивительно: всего
четыре дня прошло с тех пор, как они с Данилой ехали по разбитой лесной дороге,
а деревья уж распустили нежные клейкие листочки. Свежий воздух пах по-весеннему
пряно. Хотелось пить его, как дорогое вино.
Отец был молчалив, сосредоточен и
шагал впереди. Лес между тем редел, и вскоре показался залив. Свинцово-серые
тусклые волны лениво лизали пологий берег, с шорохом трогали гальку.
На небольшом возвышении,
располагалось странное деревянное здание с узкими, точно бойницы, окнами. Перед
ним простиралась обширная поляна.
С одной её стороны стояли высокие
повозки, вокруг которых толпились люди, с другой в лес уходил длинный
парусиновый забор. Постепенно сужаясь, он превращался в коридор, терявшийся
между деревьев.
Здесь было множество людей. Они
стояли возле повозок небольшими компаниями, оживлённо переговаривались,
некоторые переходили от группы к группе, некоторые поглядывали на павильон
поодаль.