— Я не могу
объяснить, — наконец ответил я, естественно, не став рассказывать
правду. — Просто, предчувствие какое-то нехорошее.
Он
усмехнулся, взял газету.
— Это все
глупые предрассудки. Нет там ничего опасного. Там же ничего не
горит, нет ни газа, ни химии. Только атомы.
— Но ведь
сколько уже было аварий на советских атомных электростанциях?! —
яро возразил я, не сдержавшись.
— Каких еще
аварий? Сколько? — вопрос реально удивил отца.
Ну,
конечно. Это в моем времени в интернете можно найти любую
информацию, нужно только знать, где и что искать. А в СССР все это
держалось в строжайшем секрете. Что-то произошло? Тут же
локализовали, устранили последствия, все расследования спрятали в
архив, и все. Информацию об инцидентах под строгое ограничение. Не
было никаких аварий и все тут. То же самое могло быть и с аварией
на Чернобыльской АЭС, если бы не академик Легасов. Лишь к началу
мая в одной из не самых крупных газет, название которой я уже не
помнил, была крохотная заметка, по прочтении которой можно было
сделать вывод, что ничего страшного не произошло.
Именно
поэтому отец так и отреагировал — он не знал. Верил в
безаварийность реакторов тех лет. Потому что ему так говорили,
потому что так сложилось. А между тем, их было несколько десятков,
пусть и куда меньше Чернобыльской.
— И откуда
ты об этом знаешь? — сразу сказал он, явно приготовившись
опровергнуть мои доводы.
И такая
реакция мне тоже понятна — не знал он, что я разбирался в
устройстве реактора РБМК и энергоблока в целом лучше, чем он сам.
Уж за многие годы после техногенной катастрофы у меня было много
времени изучить материалы.
Я понял,
что дальше можно не продолжать. Ничего хорошего из этого не
получится. Поэтому ничего отвечать не стал.
Обстановку
тактично разрядила мама, сообразив, что беседа зашла в
тупик.
— Сереж, ну
ты все-таки еще раз хорошо обдумай, стоит ли переходить на
четвертый блок, хорошо?! — затем повернулась ко мне. — Леша, ты
что-то там про задачу от командира говорил. Решил, что
делать?
— Да,
кое-что придумал, — кивнул я, допивая чай.
Естественно, бродить по городу в военной форме я не
собирался и причин на то хватало. Задача была специфическая,
требующая тонкого подхода.
Сынок
майора Прудникова, исходя из того, что я понял во время постановки
задачи, рос без отца. А потому был своенравным, затаил обиду.
Потому и все слова отца воспринимал скептически, считая, что сам
знает, как достать деньги.