Вокруг творился бедлам. Вся немаленькая аудитория, наплевав на едва не плачущего аспиранта, повскакивала со своих мест и столпилась у меня за спиной. Ведьмочки толкались и хихикали. Октаэль таращил глаза. Я раздраженно ожидала, когда меня отпустят. Стоять согнутой, знаете ли, то еще удовольствие. Поясницу уже ломить начинало. Но это были только цветочки. Ягодки пошли тогда, когда кто-то не особо умный подсунул Октаэлю под нос зеркало, и он рассмотрел свои козлиные, в придачу к рогам, уши. Как он после этого орал, любо-дорого было слушать! Если бы уши не закладывало. От него даже пристав отшатнулся.
Девчонки шушукались за спиной и злорадно хихикали. Кажется, боевик достал своей наглостью не только меня. Октаэль визжал и матерился, брызгая слюной во все стороны. Судебный пристав опасливо изучал новоприобретение боевика и меня. Когда над нашими головами раздался грозный взбешенный рык:
– Во имя небес, что тут происходит?!!
Затихли все мгновенно. Помощники пристава от неожиданности ослабили хватку. И я смогла выпрямиться из своей унизительной позы. Лорд-ректор обогнул Октаэля и, встав сбоку, так чтобы всех видеть, обвел толпу разъяренным янтарным взглядом:
– Повторяю еще раз: Что. Здесь. Происходит?
Под злым янтарным взглядом ведьмочки мгновенно стушевались и попятились в аудиторию. И дракон получил возможность увидеть красного и встрепанного аспиранта, едва не рвущего на себе волосы. Бровь ректора поползла вверх:
– После занятий, господин Варус, зайдете ко мне.
Аспирант пополотнел. Но лорд-ректор смотрел уже на судебного пристава и голос его был вкрадчиво-опасен:
– Господин судебный пристав, я не сомневаюсь, что любой может ошибиться. – Пристав надулся от важности еще больше и открыл рот, чтобы возразить. Но ректор ему не дал: – Вот ваши люди, например, сейчас удерживают мою невесту.
Вся важность с пристава слетела, как прошлогодняя листва и он в ужасе уставился на меня. Неужели городские чиновники знают о том, кем является ректор?
– Отпустите, ее, пожалуйста. – Голос ректора был медово-приторным, и опасным, как черный яд, от которого нет и никогда не будет противоядия. Потому что делают этот яд на крови самой жертвы. Предварительно ее прокляв. – Дорогая, – убийственный янтарь драконьих глаз впился теперь в меня. И я ощутила, как по коже пробегает мороз. – Покажи господам судебным приставам браслет.