– Ты оправдал мои надежды, парень, –
изрек незнакомец в черном, убирая «Кольт» за пояс. – Звать тебя
как?
– Назар, – сухо ответил тот.
– Вот тебе пятьсот баксов, Назар.
Таксист забрал купюры, затем услышал
нежданный вопрос.
– Сколько зарабатываешь?
– Немного, – ответил Назар. – Пятьсот
баксов получил впервые, причем за одну поездку.
– Хочешь зарабатывать по-крупному,
запоминай номер. Один-два, два-один, семьдесят шесть. Такие ребята
нам нужны.
– Запомнил, – сказал таксист.
– Есть один нюанс, – предостерег
киллер. – По этому номеру ты можешь позвонить один раз. Для
повторных звонков он недоступен.
Как только незнакомец покинул салон,
Назар завел мотор и уехал.
Бурные воспоминания из прошлого
нахлынули на него гигантской волной. Сейчас Назар сидел в баре и
цедил пенный напиток. Но воспоминания из прошлого отозвались ровно
в тот момент, когда он увидел того самого незнакомца. Правда,
сейчас знал его имя. Это Джонни Дрейк, по прозвищу Дестро́й.
Назар присоединился к синдикату,
стоило только набрать короткий номер, который дал Джонни. После
того звонка у него началась криминальная карьера. Среди своих
получил прозвище – Волкан.
Затем после провальной миссии ему пришлось сбежать из клана
Хавьера Родригеса и залечь на дно. Остались нерешенные вопросы, и
Назару есть что предъявить бывшему боссу. Он стал следить за
Джонни, стараясь находиться вне поля его зрения.
Войдя в бар, Джонни начал изучать
обстановку. В питейном заведении царила привычная атмосфера.
Практически везде встречался приглушенный свет, а в воздухе витал
запах кальянного курева и алкоголя. Бормотали и орали не только
посетители, но и плазменные телевизоры, которые вещали спортивные
новости.
Рядом находился посетитель, у
которого на левой руке набита татуировка, изображающая катану.
Джонни заметил, что тот являлся японцем, и он бурно общался с одним
американцем на ломаном английском. Тот горячо спорил с собеседником
о том, что издалека ламантин очень смахивает на русалку.
Эти двое, похоже, не очень любили
смотреть матчи, но не прочь были выпить бокал прохладного пива.
– Я, конечно, не поэт. Но стишок свой
написал! – восторженно воскликнул японец, поднимая от прохлады
запотевший бокал. – Хочешь послушать?
Американец закивал головой. Он явно
не против его творчества, даже если стих будет звучать на ломаном
английском.