— Да и у меня нет конфликтов с первокурсниками Пуффендуя, —
подлил Аарон.
— Пострадавшие были со второго курса и один с третьего, —
сказала Минерва и, бросив взгляд на коллегу, спросила у той:
— Ты ведь не думаешь, что первокурсник смог бы управиться
так с пятью студентами старше его?
Помона при открывшихся теперь обстоятельствах начала
сомневаться.
— Это сделал он! Не верьте его словам! — внезапный громкий голос
тут же привлёк внимание.
Ширма раздвинулась, открыв взгляды на бледное лицо кудрявого
парня, что стоял, опираясь на перила койки, находившейся на
противоположной стороне.
Второкурсник балансировал на одной ноге, вторая, забинтованная и
пропитанная какой-то мазью, была приподнята над землёй.
Мадам Помфри, выглянувшая из другой койки, закрытой ширмой, тут
же поругала парня, приказав вернуться в кровать, но тот,
проигнорировав её, поднял палец и указал на Аарона с явным гневом
на лице:
— Не обманывайтесь, это всё он, у него была палочка! Поверьте,
он где-то её спрятал, — целительница такое непослушание и шум не
могла оставить просто так, потому быстро подскочила к парню и силой
затолкнула его обратно на койку.
— Возможно, мистер Кэрроу сможет пролить правду на эту историю,
— предположил Дамблдор, и вскоре спящий слизеринец был также
разбужен, однако это ничего им не принесло. Амикус, как и Аарон,
утверждал, что спал всё это время, потому, соответственно, ничего
знать не мог.
Конечно же, Амикус был прекрасно осведомлён об инциденте. В
отличие от Аарона, он не спал на самом деле, а потому успел о
многом поразмыслить касательно случившегося. Он слышал, как мадам
Помфри, наряду с остальными прибежавшими профессорами, выгружала
пострадавших на соседние койки и комментировала их травмы. Пробитая
нога, свернутая в плече и почти оторванная рука, тяжелая травма
головы, найденный почти выброшенный через окно ученик с изрезанным
животом — стараясь не выдать себя, он с вниманием слушал все
подробности и обстоятельства, при которых было найдено пятеро
учеников.
Первой пришла в себя девушка, у которой оказался лишь перелом
носа. Говорила она достаточно тихо, со страхом и дрожью в голосе,
рассказывая о том эпизоде. Амикус, наряду с перечисленными
целительницей травмами, смог прекрасно себе представить всю картину
произошедшего.
Когда внимание администрации школы переключилось с Аарона на
него, перед Амикусом встал выбор: сказать правду или соврать.