Снегирь молча наблюдал за товарищем.
А тот подул на озябшие пальцы и, словно до сих пор не веря, что все это – явь, нежно провёл смычком по струнам… В тишине падающих снежинок вознёсся к небу тоскливый отзвук Прошлого, тихое звучание Настоящего, радостные звуки Будущего.
– Она вернулась ко мне! – жарко промолвил скрипач. – Но как?!..
И Снегирь рассказал про встречу с цыганкой.
– Невероятно! – рассмеялся Антон. – Значит, меня ещё помнят!.. – И тут же, позабыв, что все вокруг спит, вскинул скрипку на плечо.
Не успел Снегирь ему сказать: «Нам надо бежать из этого города!», как нетерпеливый смычок сразу же впился в струны! Мелодия, в которой звенели звёзды и шумел ветер, уже неслась над ночным городом!
Поздний Вечер, казалось, удивлённо глянул на них из поднебесья и тотчас же исчез, растворился, пропал! А солнце, давно ушедшее на покой, внезапно передумало и вернулось. И засветило над землёй весенним утром!
На тротуарах сквозь тающий снег стали пробиваться цветы. И хохотали брызжущим смехом ручьи талой воды, и птицы вторили скрипке. Грохоча по крышам, ловко перепрыгивая с одного дома на другой, бежал мальчишка Утро. В одной руке у него был сачок, которым он ловил звёзды, в другой звенел колокольчик. Горожане распахивали окна, выходили на улицы и желали друг другу всего доброго. Мраморные львы блаженствовали на солнце, с удовольствием прищурив глаза. Башенные часы на Ратуше пробили десять часов утра, а на циферблате сменилась дата: 28 апреля. Звенела синева, и падал к ногам Музыканта нескончаемый дождь монет!
Гостинщик принёс пустую корзину и, ползая у ног скрипача, всё собирал монету за монетой, а когда набрал доверху, почтительно стал рядом, не выпуская корзину из рук.
– Милости прошу ко мне!.. – поклонился он Снегирю. – В темноте не разглядел великого маэстро! Больные, знаете ли, глаза! Окажите честь!.. Прошу вас! – И кланялся, кланялся…
А скрипач всё играл.
В толпе появился молчаливый человек в белом цилиндре. Появился и – тут же исчез…
…На балконе соседнего дома, скрываясь за листьями дикого винограда, потрясёно слушала музыку дочь мэра Мария. Мелодия была нежная, светлая и печальная. Щемило сердце, ужасно хотелось плакать. Но девушка сдерживалась, сжимая губы и шмыгая носом.
Она безумно стеснялась себя перед всем миром, стеснялась своего бледного лица, слишком большого лба – девушка действительно была не красавицей, но вовсе и не такой уродиной, какой сама представлялась себе…