Рядом с салоном, в каких-то двухстах-трехстах метрах, в парке, что неподалеку, располагалось недорогое, но вполне респектабельное заведение, где подавали бизнес-ланчи. Ресторан был не бюджетным, но при этом безболезненно вписывался в Яшину месячную смету растрат. Уже через неделю Яшу стали узнавать официанты, а через месяц администратор ресторана вручила Яше дисконтную карточку постоянного клиента со скромной, минимальной, но приятной скидкой.
Яша, как правило, садилась за один и тот же столик – у окна с видом на парк – и наблюдала за суетой голубей, детей, за неспешным покуриванием праздных мамочек, за солнцем и облаками, – другими словами, следила за течением жизни в парке за окном. Ей на тот момент было всего двадцать, до Стефаноса оставалось целых четыре года, жизнь самой Яши лишь разминала крылья, перед тем, как их расправить в полный размах.
Красивая и ухоженная, с умными глазами и естественно-тонкими манерами, Яша всегда привлекала взоры мужчин всех возрастов и всех социальных статусов. Она уже привыкла к стороннему вниманию, но без зазнайства, без кричащей позы «Я красавица!», без искусственной подачи себя для заинтересованной мужской аудитории. Яша была собой, не стараясь быть собой.
Одинокая девушка за столиком – это даже не повод, это причина беспокойства одиноких или парами-тройками сидящих за другими столиками «бизнесменов». Расстегнутые вороты рубах, дорогие парфюмы, брендовые часы и новейшие телефоны, уверенные «проницательные» взгляды, демонстрирующие «волчью» хватку и неукротимый деловой напор, – какую представительницу слабого пола может оставить равнодушной такой «комплект победителя»? Никакую. Кроме Яши.
Яша оставалась безучастной к улыбкам, взглядам, иногда и прямым предложениям дружбы и любви, поступавшим ежедневно в часы бизнес-ланча. Иногда вежливо улыбалась в ответ, иногда бросала несколько тихих слов ни о чем, но никогда не давала повода или того, что можно было принять за обнадеживающий повод. В жизни Яши наступил период отдыха и несознательного анализа того, что уже было в ее судьбе. Яша была самодостаточна в самом что ни на есть прямом значении: ей сейчас никто не был нужен, кроме нее самой. Слишком много на данном этапе было ее самой – кавардак в жилом помещении необходимо было разгрести, хлам выкинуть, а нужные вещи разложить в соответствии с «ранжиром» по полкам и кладовым.