Только вот я думала, что уже закрыла эту главу. Но теперь она снова открылась, возвращая меня к началу пути.
Когда прозвенел звонок, во мне сработал защитный механизм, как это бывало – о, так часто! – в прошлом. Я даже не сознавала, что делаю. Забытый инстинкт поднял голову, словно спящий дракон – инстинкт, который я подавляла в себе целых четыре года, но сегодня он снова заявил о себе.
Поднявшись, я схватила учебник и сумку. Мое сердце бешено колотилось, когда я заметалась между партами и, не оглядываясь, бросилась к выходу, не оставляя ему шанса уйти первым. Мои сандалии звонко шлепали по полу, когда я спешила по коридору, обгоняя медленно плетущихся школьников, на ходу запихивая учебник в сумку. Наверное, со стороны я выглядела идиоткой. Но я и чувствовала себя идиоткой.
Я вырвалась на улицу, под жаркое солнце. Опустив голову, я чуть ли не бежала по дорожке к парковке, и мои руки дрожали, пока я сжимала и разжимала кулаки, разгоняя кровь, застывшую в запястьях. Кончики пальцев покалывало.
Впереди сверкнула серебристая «хонда», и у меня вырвался рваный вздох. Сейчас я поеду домой и…
– Мэллори.
Пульс подскочил при звуке моего имени, и я едва не споткнулась. До машины и спасительного бегства оставалось всего несколько шагов, но я медленно обернулась.
Он стоял возле красного внедорожника, которого не было на парковке сегодня утром, и я даже не заметила его, когда неслась к своей машине. В лучах солнца его обычно черные волосы казались каштановыми, кожа еще более смуглой, а черты лица резко очерченными. Мне вдруг захотелось задать ему столько вопросов. Что он делал все эти четыре года? Кто-нибудь наконец усыновил его? Или он так и скитался по приютам?
И, самое главное, в безопасности ли он теперь?
Не все сиротские приюты плохи. И не все приемные родители оказываются монстрами. Взять хотя бы Карла и Розу. Добро, которое они несут, достойно благоговения. Они приняли меня в свою семью, но прежде мне и этому мальчику, что стоял сейчас передо мной, совсем не везло. Нас воспитывали худшие из людей, которым каким-то образом удалось получить разрешение на опеку. Социальные службы вечно страдали от нехватки средств и персонала, и большинство из них старались как могли, но в их контроле оставалось слишком много прорех, чем и пользовались нечистоплотные опекуны, и мы стали их жертвами.