В Красном море я нашла иллюстрации ко всем моим скудным познаниям о экзотических рыбах. То, что запомнилось по картинкам в атласах: скат, мурена, рыба-игла, молот, меч, попугай, петух и еще те, названия которых запомнить невозможно, уже без аналогий с инструментами и птицами, и все это плавает прямо рядом с тобой, ничуть не смущаясь, а иногда с любопытством заглядывая в глаза, мол, а ты что за рыба? Зачем их природа сделала радужно красивыми, может, чтобы человек позавидовал и хотя бы попытался что-то воспроизвести из этих цветовых сочетаний, ярких и приглушенных оттенков, вообщем, чтобы учился, вдохновлялся, восхищался? И люди восхищаются, выкрикивая возгласы восторга прямо в трубки, пытаются что-то друг другу говорить, комично жестикулируют, интенсивно тычут пальцами в какой-нибудь обворожительный экземпляр, который неспешно, как красавица на балу, проплывает под толпой этих бултыхающихся на поверхности существ. Рыбы людей абсолютно не боятся. В руки, конечно, не даются, но внимания почти не обращают, совершая свой немудреный рыбий быт. Самым пугливым оказался скат. Он пытается быть незамеченным и зарывается в песок, поднимая такой столб мути, что все замечают – там скат. Я по незнанию очутилась прямо над ним и ужасно испугалась, а ну-ка долбанет разрядом, и дала деру, шлепая ластами. А он тщетно маскировал свое огромное белое в голубых горохах тело.
Риф обрывается так же неожиданно, как начинается. Плывешь, плывешь, и вдруг под тобой пронзительно-голубая бездна. И рыбы уже многослойные: сверху маленькие, яркие стайки, поглубже ходит крупняк и еще ниже скользят неспешно огромные тени не меньше человека, а может даже и больше. И кажется уже, что не плывешь, а паришь, и восторг, и ужас одновременно. Хочется двигаться вдоль рифа, а если отплывешь чуть дальше, то вроде уже вторгаешься туда, где все не твое, там рыбий край, а ты – чужак, нарушивший границу, и только очень дерзкие дайверы, таща на спинах кусочки земной атмосферы осмеливаются лезть в эту пропасть, оставляя за собой опознавательный след воздушных пузырьков.
Я любила плавать одна, чтобы ни на кого не отвлекаться, и самостоятельно выбирать маршрут, иногда преследуя какого-нибудь красавца с плавниками, а иногда просто повиснуть и неспешно наблюдать. Но когда поплыла со своим сыном получила еще порцию ощущений – мой ребенок, такой маленький и беззащитный, на фоне этой чужой стихии, подныривает и проплывает чуть ли не касаясь морской особи не меньше размером, чем он сам. И при этом чувствует себя по-хозяйски свободно, не понимая моего материнского страха, пренебрегая всеми указаниями, которые я давала ему на берегу и ведет себя так, как будто он абориген, рожденный под этим солнцем, у этого моря, а не на другом континенте. И мне остается только наблюдать и чертыхаясь преследовать его мелькающие где-то впереди ласты, злиться и признавать его свободу и бесстрашие.