Тогда он испробовал другое средство: возобновил поставки сахара, а, кроме того, влил в банку столовую ложку оливкового масла – которое, по мнению Уильяма, должно было представлять для букашек редкое лакомство. Вот теперь ожидания человека оправдались с лихвой: стайка муравьев окружила жирное пятно и отпихивала, отшвыривала от него иноплеменцев, пока несколько букашек таскали в ближайшее укрытие промасленные крупицы сахара. «Вот так-то! – отметил Уильям, потирая руки. – А то, понимаешь…»
За мартом пришел апрель – переменчиво сухой и дождливый. Мир бурлил сенсациями, которые вливались в линзы Уильяма Брауна с передовиц газет. На Торонто грохнулся метеор – к счастью, без жертв. В Карибском бассейне открыли нефтяное месторождение, и тамошние карликовые диктатуры сцепились меж собой, под пристальными взглядами авианосцев Дяди Сэма и эсминцев Ее Величества. По никому не нужным странам Африки прокатился никем не замеченный голод… Скука. Уильям с трудом заставлял себя дочитывать статьи. Мокрой губкой заботливо протирал стекло банки, влага оставляла разводы – точь в точь как на окне после дождя. Мистер Браун салфеточкой доводил стекло до идеального блеска, укреплял на носу очки и пускался в наблюдение.
Как общаются между собой букашки? Все акустические версии мистер Браун отверг чисто интуитивно. Просто не верилось, что настолько мелкие существа способны производить слышимые звуки. Язык жестов? В лупу становилась заметна пара усиков на голове каждого муравья, пребывающая в постоянном движении. Усики колыхались, подрагивали, сгибались и распрямлялись без видимой цели. Конечно, Уильям не питал надежды расшифровать эту микроскопическую символику. Но сама идея о том, что букашки способны увидеть и понять жест, пришлась человеку по душе.
Он отодвинул лампу от банки, скрестил пальцы рук и принялся манипулировать ими в луче света. На стекло падали причудливые тени: морда лающей собаки, человечек с коляской, летучая мышь. Спустя минут пять Уильям навел рефлектор на муравьиное жилище, чтобы проверить эффект, и довольно хихикнул в усы: множество букашек выбрались из убежищ и расположились на песке головами в его, Уильяма, сторону. Он снова внес ладони в луч света и с удвоенным усердием взялся метать тени на стекло. Его ожидало разочарование: когда вновь пригляделся к содержимому банки, то не увидел на открытом песке ни единого муравья – все ушли в убежища, утратив интерес к театру теней.