– Справедлива та война, которая неизбежна, – повторила я.
Наверно, вы тоже догадались, что я абсолютно не слушала рассказ учительницы. Но решила хоть что-то сказать, чем, похлопывая глазами, просто молчать. И, кажется, мне повезло. Я знала наизусть одно из предпочитаемых и часто используемых ею высказываний. Надежда Александровна любила, произнеся эту фразу, осмотреть весь класс и переспросить кого-то на всякий случай, чтобы быть уверенной, что её все слушают. На этот раз «жертвой» её разведки стала я.
В классе воцарилась тишина, несмотря на то, что пару минут назад прокатилась волна смеха над моими, никому не понятными действиями.
Это событие произошло давно – весной 1942-го года – когда мы учились в десятом классе. Папы уже не было в живых. Придя домой, я рассказала маме о случившемся на уроке. Сначала она немного рассмеялась, но узнав о моём желании уйти на фронт, загрустила. Делать было нечего, я была категорична в своём решении.
Когда мама пошла на кухню, чтобы накрыть на стол, я быстренько поднялась на чердак. Осторожно проводя рукой по небольшой кучке сухого сена, я нащупала оставшееся от папы ружьё. Странно, но руки совсем не тряслись. Ах, как же надменно мой указательный палец держался на спусковом курке!
Вдруг я заметила бурое пятно размером с двадцатикопеечную монету, на стволе ружья. Я была в бешенстве. Как же оно могло покрыться ржавчиной?! Я же почти каждую неделю протирала «моего любимого друга», смазывала маслом и берегла как зеницу ока. Это было единственное, что осталось после смерти папы. Я даже дала ему имя «Неустрашимый».
Услышав зов мамы, я быстро спустилась к столу.
– Неустрашимый, вернусь, перевяжу твою рану, – поцеловав ствол ружья, прошептала я.
Неохотно хлебая обед, я только и думала о его «ране». Интересно, можно ли очистить пятно и покрыть лаком для ногтей…
***
В те годы, о которых я начала рассказывать, почти все одноклассники влюблялись и любили друг друга. Наверно, многие из них растолковали моё летание в облаках совсем иначе. Но всё это было абсолютно неинтересно для меня. Когда мы учились в выпускном классе, то девять моих одноклассниц почти не приходили на занятия. Две из них сбежали со своими любимыми (не могу удержаться от смеха, когда вспоминаю, как их потом отыскали и вернули к учёбе, а также предупредили, чтобы немного потерпели до окончания школы), а остальные обручились и через пару месяцев готовились сыграть свадьбу. Только мы вчетвером: я, сидящие рядом на последней парте Света и Гюльназ, а также Надежда Александровна – не имели любимых молодых людей. Я забыла сказать вам, что наша учительница была очень красивой белокурой женщиной с длинными кучерявыми волосами. Её милый героически погиб в прошлом году – в декабре 1941 – при обороне Москвы около села Пустинка.