Никто особо не обратил внимания на мои слова.
– Я серьезно, – продолжала я, – нам надо встряхнуться, надо оторваться, напиться в слюни, потанцевать и побуянить. Это не приглашение, явка обязательна, завтра у нас вечеринка.
Не было особых поводов протестовать и предложение было вяло, но принято.
Днем все ребята пошли в наш клуб украшать здание и настраивать оборудование. Я в нашем доме готовила обед, Финн остался со мной помочь. Он уже совсем хорошо говорил по-русски, вероятно у него был талант к языкам.
– В тебе что-то изменилось, – заметил он.
– Я приняла решение жить дальше.
Он молчал какое-то время, погрузившись в свои мысли.
– Я сейчас вдруг осознал, что я где-то на краю, твои слова привели меня к этой мысли.
Он опять замолчал. Я не мешала ему думать. Первый раз за все время он начал говорить о том, что происходит у него внутри.
– Ты права, надо принимать решение. Так жить нельзя. Это и на жизнь не похоже, это какая-то тюрьма.
– Ты действительно к этому готов? К решению? Пока ты на краю, чаши весов внутри тебя одинаковы. Когда ты подходишь к тому, что нужно что-то решать, какая-то из чаш перевешивает, ты либо очень хочешь жить, либо очень хочешь умереть. Это и становится твоим решением. Пока чаши весов одинаковы, ты не знаешь, чего же на самом деле хочешь, и можешь принять неверное решение. Подталкивать себя к этому нельзя.
– Ты говоришь так, как будто это с тобой уже было.
– Если бы у меня было девять жизней, как у кошки, то две из них уже сгорело.
Я не стала продолжать, и рассказа о двух смертях не было. Финн не стал расспрашивать. Он вообще был очень тактичным.
– Ты очень хорошо воспитан, – спустя какое-то время сказала я, – чья это заслуга?
– Мамы. Она была очень чуткой и понимающей. В ней было столько любви к людям, столько уважения. Она никогда не ругала меня за плохие или недостойные поступки когда я был маленький. Она всегда спрашивала, как бы я себя чувствовал на месте того, кому я сделал плохо. Она всегда селила меня в чужую шкуру, и, побывав в ней мысленно, она переставала быть чужой. Она не учила меня тому, что хорошо и плохо, как надо делать, как правильно, ничего такого, она просто селила меня в чужую шкуру. Мои дочери ее очень любили. Да ее вообще все любили, я не встречал человека светлее ее. Хотя встречались похожие, например ты.