– Итак! – думал он, – у этого доброго мужчины, обутого в такие тяжёлые сапоги, совсем нет тех намерений, которые я ему приписывал. Мне казалось, что он будет ждать на выходе даму, которая заняла его место, и попытается заставить её принять вновь его помощь и пожать руку. Вовсе нет. Он спокойно уходит совсем один. Он прав, потому что эта дама кажется совсем не расположенной знакомиться с господами такого типа.»
Когда он произносил про себя такую мудрую речь, омнибус достиг точки, где улица Мучеников пересекает две другие улицы, достаточно оживлённые: улицу Лаваль, слева, и Рю Кондорсе, справа.
На этом месте омнибус всегда останавливается для того, чтобы кучер подтянул лошадиную упряжь, а также потому, что в этой точке маршрута частенько бывает, что омнибус опустошается. Пассажиры, и особенно пассажирки, спускаются в массовом порядке.
И в тот вечер все было как обычно. Почти все одновременно встали и сразу же наперегонки направились к выходу.
Исход был настолько массовым, что после него в салоне остался только смуглолицый художник и две женщины, сидящие перед ним.
Тем не менее, та, которая поддерживала спящую, тоже собиралась покинуть омнибус.
– Месье, – сказала она быстро, – это бедное дитя, которое полагается на меня, чтобы спать столь хорошим сном… я бы корила себя, если бы разбудила её… а мне уже нужно выходить… Я живу здесь недалеко и уже поздно… Могу ли я попросить вас заменить меня, и принять из моих рук обязанности в качестве временного алтаря для этой уставшей девушки?
– С большим удовольствием, – ответил молодой человек, садясь на место рядом со спящей девушкой, которое только что покинула тучная торговка апельсинами.
– Подождите немного, прошу вас, – воскликнула милосердная дама, обращаясь к кондуктору омнибуса, который уже собирался подать сигнал отправления.
В то же самое время она приподняла, с бесконечными предосторожностями, голову девушки, которая лежала у нее на плече, и осторожно положила её на плечо темноволосого художника, уже приготовившегося принять её.
Спящая позволяла проделывать с собой эти манипуляции, не подавая никаких признаков жизни, и позволила попасть своему телу и голове буквально в объятия своего нового соседа, который нежно обхватил её за талию.
– Благодарю вас, месье, – сказала завуалированная дама.– Мне стоило бы труда оставить её одну, но раз вы следуете до конечной остановки, я спокойно могу уйти. Если бы вы могли проводить мадемуазель до двери дома, где она живёт, вы бы, конечно, сделали доброе дело, так как в это время суток этот квартал опасен для молодой одинокой девушки.