– Служи, служи, – одобрил Самозванец и стал излагать план учений на завтрашний день.
– Ты не обижайся, что он тебя дурой обозвал, – шепнул Максиму Толстый Вася. – Это он так, для порядку.
По окончании инструктажа Самозванец подозвал Максима к себе. Устроил допрос: кто таков, зачем, откуда. Максим, как мог популярно, объяснил род своих занятий. Григорий рассказу о компьютерах не удивился.
– Вон оно как! Теперь-то я уразумел, отчего народ ныне такой бездумный, – кивнул он. – За вас эти ваши изделия думают, а вы уж разучились за ненадобностью. Скоро, глядишь, измыслите изделие, чтобы за вас девок любило – тады и вовсе без хлопот заживете.
Бессемейное положение Максима не вызвало у воеводы сочувствия.
– Это к лучшему, – заявил он. – Коли убьют, то ни вдовы, ни сирот. Даром что опосля Последней Битвы всё одно ничего из прежнего не останется.
Отрепьев сразу проникся к Максиму теплыми чувствами. Этому способствовало расположение приблудной кошки, постоянно ошивавшейся при Лжедмитрии. Она была изящна, аристократична и капризна. В ней чувствовалась благородная сиамская кровь, хотя изрядно разбавленная помойными генами. Григорий называл ее Мариной, безудержно баловал и безраздельно доверял кошачьей интуиции в оценке людей.
В одну из встреч Максим рискнул задать давно вертевшийся на языке вопрос:
– Послушай, почему командовать живыми назначили тебя, воскрешенного?
– По знакомству, – усмехнулся Отрепьев. – Меня Михаил-архангел уже не первый век знает, а вы, первоживущие для него terra incognita2. Оттого и веры вам нет.
– А как получилось, что выбрали именно тебя? Почему, скажем, не Наполеона? Хотя ты не знаешь, кто это…
– Всё я знаю. Я, как вернулся к жизни, читать стал. Разобрался с грамотой вашей безграмотной и принялся за книги – исторические, философические, теологические. Ну, поставь ты Наполеона над русской дружиной – кто ж его басурманский язык разберет?
– Так он что, во французской дружине?
– Ничуть не бывало. Над галлами поставлена Дева.
Максим изумился:
– Дева Мария?
– Ты чего, ума решился?! Дева Жанна.
– А-а-а, Жанна Д’Арк?
– Ну да. А Наполеон твой, Буонапарте, как про это прознал, так напялил треугольную шляпу, поднабрал кой-кого из солдатиков своих – тех, коих в России положил, – и подался к Антихристу. Говорит: «Невместно мне подвизаться под началом у девки». Больно кичливый. А супротив меня он щен неприязненный. До Белокаменной допер, спалил ее к чертям свинячьим, прости Господи, да и драпанул, аки петух обезглавленный, кровию блюющий.