– А удар княжне, разумеется, нанесли не вы, а… Рауль?
– Рауль. В этом деле я чист. Я зажимал ей рот, чтобы не кричала, но она стала сопротивляться, и он случайно полоснул ей по животу. Потом ударил в грудь коленом, не помню точно. Она упала на дорогу, и мы срезали кошель. Там было много денег…
– Значит, вы еще и ограбили!
– Нет, – теперь вступилась я. – Он не взял денег.
– Как благородно! – улюлюкнул прокурор, предвкушая вместо одного обвинительного приговора два. – И зачем же вы, отец семейства, вместо того, чтобы украсть кошель и обрадовать жену новым подарком пришли сюда защищать незнакомую вам девицу? Вы куит, а не умалишенный. Вам прекрасно известно, чем все это закончится.
Все больше удивляюсь местной манере судопроизводства. А, чхать я хотела на курсовую. Написала бы – все равно бы не поверили. И хорошее было бы у меня резюме – «когда меня обвиняли в убийстве княжны Горлена, я имела возможность подробно изучить местный характер судопроизводства, скажем так, прямо изнутри…». А для наглядности потенциальному работодателю еще и обвинительный приговор присовокуплю. Для пущей важности.
Мужчина долго молчал. Прокурор уже хотел было садиться, довольно потирая ладони, но тут мужчина поднял глаза, в которых уже больше не было стыда и горечи, только решительность.
– Мы все совершаем ошибки. Куитам живется несладко на любых землях, но это не оправдывает того, что я совершил. Я глубоко раскаиваюсь и готов понести наказание. Каждый имеет право на второй шанс, я хотел восстановить свое честное имя, – посмотрев на меня, почти шепнул он.
– Что? – откровенно издевнулся прокурор. – Какое имя?
– Она повела себя благородно. Просила оставить госпожу в покое. А когда мы проиграли ей схватку на мечах, – прокурор и судья открыто гоготнули, – вместо того, чтобы убить, она сказала мне жить и восстановить свое доброе имя, если оно мне так важно, – я чуть не прослезилась от подобной характеристики. – Оно мне важно. Очень! Наш князь сейчас на поле боя, и я хочу перед всеми присутствующими поклясться, что верен ему и понесу любое наказание! Я согласен смыть пятно позора с моей семьи кровью! – он, разгорячившись, вскочил и ударил себя кулаком в грудь.
– Ты что порешь? – возмутилась я. – У тебя дома семеро по лавкам, жена! Прокурор, это я убила!