Что им стоит разобраться, как ему с бедой бодаться!
Старый седенький монах, на скале сидит в штанах,
Мошки грудь его едят, мухи крыльями трындят.
Он на это всё кладёт, на контакты не идёт,
Камень старый тоже сед, им двоим три тыщи лет!
Инь по простоте спроси, где пути себя спасти?
Сколько ж мучаться ему, вместо Яня одному?
Дед возьми, да рот открой, тихо говорит порой,
Но, услышать можно речь, словеса слетают с плеч.
Ты и Янь – единый знак, символ жизни ты, дурак.
Женское пронзит мужское, и не будешь ты в покое.
И мужское стынет в женском чистом символе вселенском!
Янь – она, конечно, баба, у японцев – ваба, саба,
Связка, бабочка – цветок. А у нас имён росток.
Инь и Янь основа света, коль живут, жива планета.
А теперь, вали домой, Янь уж ждёт тебя с сумой.
Подари ты ей подарки, монастырских свеч огарки,
Да напутствие мое, и в кровать тащи её.
Инь, в натуре, обалдел, получил, чего хотел,
Сколько раз и он и Янь Люсек трахали и Тань!
Как тут деда речь понять, как елдою их разнять?
Плюнул Инь на это дело, стал он действовать умело,
Взял, уехал в СССР, трудовой явил пример,
Был стахановцем в забое, зашибал деньгу рекою,
А про Яня позабыл, больно случай был не мил!
Плюнул и на вабо-сабо, сам решил он всё не слабо.