Герцогине повезло вдвойне, ведь о ее существовании наконец-то вспомнил Георг. Похоронив отца в 1820 году, новый король пребывал в благодушном настроении и раздавал милости направо и налево. Он предоставил невестке апартаменты в Кенсингтонском дворце, хотя этим его забота ограничилась. Дальше пусть сама как-нибудь выкручивается.
Усилия Леопольда оставить обеих Викторий в Англии горячо поддержал Джон Конрой. Вовремя подставив герцогине сильное мужское плечо, он прибрал к рукам всю власть в ее доме.
Ни одно решение не принималось в обход выскочки-ирландца. «Не знаю, что бы я без него делала», – вздыхала Виктория Кентская.
А ее дочь с любопытством смотрела на мир голубыми глазами чуть навыкате и готовилась начать жизнь, похожую на роман мистера Диккенса, где найдется место и слабохарактерной матери, и злодею, взявшему ее в оборот, и сумасбродам-дядюшкам, и, что важнее всего, верным советчикам и друзьям.
Глава 3. «Я буду хорошей!»
«Чудесный ребенок, копия своего отца и королевской семьи в целом. Небольшого роста, с изящными чертами, но толстенькая и отлично развитая для своего возраста. У нее большие голубые глаза, белая со здоровым румянцем кожа, а пухлый ротик постоянно приоткрыт, являя четыре крепких белых зуба… Прелестная улыбка порою оживляет ее умное личико»[16], – восторгались леди, заглянувшие в Кенсингтонский парк, чтобы поцеловать пухлую ручку принцессы Вик.
Впрочем, дома девочку называли не Вик, а Дрина – имя, от которого ее будет передергивать всю оставшуюся жизнь.
За ангельской внешностью Дрины скрывался крутой нрав. Недаром за девочкой закрепилось прозвище Король Георг в юбке. Разозлившись, принцесса топала ногами, вопила, в порыве гнева запустила в гувернантку ножницами. Воспитав двоих детей, герцогиня Кентская не знала, что делать с третьим. «Иногда она приводит меня в настоящее отчаяние, – стенала мать. – Сегодня моя маленькая мышка была настолько неуправляемой, что я чуть не расплакалась»[17].
Об упрямстве принцессы рассказывали анекдоты. На вопрос о том, хорошо ли принцесса вела себя утром, герцогиня Кентская ответила: «Сегодня утром да, зато вчера она была похожа на маленький ураган». «На два урагана, – уточнила дочка. – Один, когда меня одевали, а другой – когда купали»[18]. В другой раз матушка пыталась объяснить, что своим поведением она огорчает их обеих. «Нет, мама, не нас обеих, а только тебя», – снова поправила ее Виктория.