.
Шахтерские поселения сменялись другими, более приятными ландшафтами, и даже бушевавшая по Англии холера не остановила путешественников. Долго грустить Виктории не приходилось. Как бы ни выматывала ее дорога, путешествия подстегивали воображение и льстили тщеславию. Сэр Джон не поскупился на прикрасы: карета герцогини была запряжена серыми лошадьми, а их розовые шелковые поводья, сдобренные искусственными цветами, приводили принцессу в восторг. Флаги на городских площадях, арки из цветов, розовые лепестки, которые бросали перед каретой опрятные дети, – все это нравилось ей чрезвычайно. Понемногу она превращалась в ту заядлую путешественницу, которой ее запомнят не только Британские острова, но и вся Европа.
В Уэльсе принцесса каталась на лодках и скакала по полям на своей новой лошади Розе, а в поместьях Милданда ее ожидали и более утонченные развлечения. Виктория посетила Этон-Холл в Чешире, поразивший ее роскошными витражами, заглянула к лорду Шрусбери в Элтон-Тауэрс, погостила у герцога Девонширского в Чатсуорте и Хардвик-Холле.
Как и большинство вигов, герцог Девонширский был сторонником герцогини Кентской, поэтому принимал гостей с особым радушием. Под руководством старшего садовника, искусника Джозефа Пакстона, было устроено представление с фонтанами, подсвеченными бенгальскими огнями. Сначала фонтаны светились красным, затем сад засиял прохладным синим светом, а когда стало казаться, что ничего прекраснее уже быть не может, ночное небо озарили фейерверки. «Я задержалась подольше и увидела храм, мое имя, написанное звездами, и корону», – записала довольная Виктория.
Путешествие подпортил разве что визит в Оксфорд, где сэру Джону была присуждена степень почетного доктора гражданского права. Вряд ли принцесса радовалась, слушая, как профессора хвалят Конроя, который, «добившись уважения супруга, продолжает трудиться на благо его вдовы». Виктория все сильнее ненавидела временщика. А несколько лет спустя ей выпадет случай убедиться, что Конрой использует себе во благо любую ее слабость.
В июле 1833 года обитатели Кенсингтона вновь отправились в дорогу, на этот раз в расширенном составе. Компанию герцогине с дочерью составили не только Конрой и «дражайшая Лецен», но также Карл, который приехал к матери за деньгами, и парочка вюртембергских кузенов – их привезли Виктории на смотрины.