– И все узнают, что ты сдаешь постоянных клиентов егерям. Давай, зови!
Я блефовал. Ребята за дверью вышибут из меня дух прежде, чем я изложу свою точку зрения. Но старикашка не успел об этом подумать, а потому серьезно нервничал и ерзал. Он пятился, пока не уткнулся высохшим задом в комод.
– Послушай, я не знаю, что там за расклады. Егерям тебя не сдавал!
– А та девица, за которую ручался?
– Я не ручался, – напомнил он, подняв узловатый палец. – Сказал лишь, что за нее в ответе влиятельные люди. Она называла фамилии.
– И ты не проверил? Кому заливаешь? – я похлопывал палицей по раскрытой ладони, подходя все ближе. – Ты подставил меня, а знаешь, что делают в таких случаях?
В Асилуме долго ходила байка о скупщике, который продал своих клиентов егерям, и после этого остальные, в назидание всей торговой братии, стали передавать предателя во Двор Венаторов. По частям. Сперва палец, затем второй. Потом отрубили кисти, затем ступни. Скупщика накачивали наркотиками, чтобы тот не умер от болевого шока и потери крови, и заставляли смотреть за тем, как убывает его тело и подступает смерть. Я не знаю, правда это или вымысел, чтобы припугнуть пройдох вроде Патрика, но старик побелел и его ноги мелко затряслись.
– Послушай, слушай, Арчибальд, – проговорил он, выставив руки перед собой, – я не знал, что так получится. Девка не выглядела егерем. Она сказала, что ей нужен вор, вот и всё.
– Нет, не всё, – процедил я, подпирая его подбородок деревянным набалдашником. – Она дала тебе задаток. А ты решил, что этого слишком много, чтобы проверять девчонку. И отправил меня, рассудив: если что, проблемы будут только у вора. Ну так вот, это и твои проблемы тоже.
Я сделал вид, что замахиваюсь, старик взвизгнул, и в тот же миг послышался какой-то странный звук. С подозрением отступив назад, я увидел растущую лужу под ногами подонка.
– Черт, – сквозь зубы процедил я, испытывая смесь гадливости, отвращения и ненависти к этому человеку.
Патрик стоял скукоженный, жалкий, умирающий скряга, одинокий и больной, похотливый, жадный, подлый. Он думает, что псы за дверью спасут его. Да едва он сдохнет, они вышвырнут его в карьер и даже не прикопают, а сейф распилят и потратят все содержимое на пойло, девок и дурь.
– Утрись, – сказал я, отходя к креслу.
Он молча принялся вытирать ноги, на лужу бросил сверху простыню, и посмотрел на меня со страхом и яростью затравленного беззубого зверя.