Чулан
находился в подвале. За его стеной были бани, где постояльцы и местные девицы,
намывали свои тела. Однажды зайдя туда, я больше не спускалась. Грязь, вонь,
стоячая вода на полу жёлтого цвета и плесень на стенах. Как в таком месте
мыться, я себе с трудом представляла. Поэтому поднималась пораньше, подпирала
двери кухни и мылась там. У очага было достаточно тепло, вода успевала за ночь
остыть до приятной телу температуры, а прихваченное с комнаты мыло неплохо
пахло мятой.
— Тварь, —
прошипела, распахнув дверь чулана, я с ужасом смотрела на угол, в
котором смогло уместиться только две метлы, швабра, ведро и тот самый
ящик со шкурой, пропахший мокрой псиной, которую тётка и выделала для ребёнка. Ящик
был настолько мал, что даже такая кроха, могла спать в нём только сидя.
— Чтоб твоё
заведение рухнуло тебе же на голову, — пробормотала, поднимая шкуру, какой-то
мешок, я ничего в итоге под ними не нашла, задумчиво протянула, — неужели и
правда ничего нет?
Мне не
хотелось вести ребёнка через этот кошмар. Поэтому я ещё раз внимательно
осмотрела ящик, заглянула в ведро, за мётлы, проверила углы чулана. И только
под самим ящиком у стены обнаружила маленький свёрток, плотно перевязанный
верёвкой. Распутывать и смотреть, что там, я не стала. Доверие нужно
заслужить…
— Привет,
просыпайся, — слегка затронула плечико ребёнка. Час назад вернувшись в
свою комнату, мне удалось даже немного подремать. А теперь пока в трактире всё
ещё спали и до рассвета оставалось два часа, и я хотела
успеть привести себя и кроху в порядок.
— Нам нужно
помыться, набрать с собой немного еды и утром мы уйдём отсюда, — тихонько
делилась планами, ведя за ручку настороженного ребёнка, — я найду другую
работу. Мы вместе с тобой справимся, у нас будет свой домик. У тебя обязательно
будут игрушки и своя отдельная комната.
На кухне,
привычно подперев обе двери тяжёлыми бочками. Я поставила на пол большой чан,
набрала в него тёплой воды и обернувшись к замершему у очага ребёнку, спросила:
— Ты же пойдёшь
со мной? Я понимаю, что для тебя я чужой человек и ты меня совсем не
знаешь. Но обещаю, что никогда тебя не обижу, не ударю и постараюсь сделать
тебя счастливым.
Кроха
молчала… казалось, время остановилось. Даже пламя в очаге, будто бы перестало
плясать, застыв в ожидании ответа. Я тоже молчала и не сводила взгляд от
поникших плечиков и стиснутых в замок ручек. Но вдруг ребёнок впервые за день
поднял головку, распахнув свои глаза, сверкнув яркой синевой, пытливо
всмотрелся в меня. Я ждала… чувствуя, что так надо и так будет правильно. Он
должен сам принять решение, сделать выбор, только тогда между нами создастся
тоненькая ниточка доверия.