Хатшепсут мне снится каждую ночь. Песок, набившийся в ее сандалии, мешающий ей идти. Одежда из домотканой марлевки, полупрозрачной и лиловой. Узкий золотой обруч в волосах. Жрецы заставляют ее подниматься по ступеням полуразрушенного покинутого дворца, по ступеням неестественной высоты, заставляют идти одну по утерявшим кровлю галереям, в которых лежат и стоят урны с прахом ее предков – царей и цариц Египта. Маленькая царица, чье сердце колотится под худыми ребрами, маленькая царица, стремительно летящая с ненавистью мимо алебастровых вместилищ былого величия, задирающая голову, чтобы разглядеть странный кованый светильник с фигурками зверей и птиц. Она поворачивается ко мне и впивается в меня бирюзовым взором или изумрудным, когда каким. Большие прекрасные глаза, почти без зрачков. Крупный план. Стоп-кадр. Обрыв. Будильник… Доброе утро!
Я встаю и иду в институт, чтобы «переехать» в Джосера и опять встретиться с ней. Это уже будет реальность, но тоже похожая на сон. Наваждение. Я понимаю, что тривиально и нелепо влюблен в отдаленную от меня тысячелетиями девушку, как дети влюбляются в персонажи романов. Наверное, руководитель специально выбрал меня на эту работу. Он считает, что я подхожу к исследованиям «с душой», а полное включение делает удаленную от нас реальность более яркой и ощутимой. Так или иначе, меня тянет в лабораторию, меня манит время, в котором живет Хатшепсут, эта поганая эпоха, отмеченная убийствами, казнями, исчезновением людей и мятежами. Когда Джосер станет фараоном, все это прекратится. Но как? Мне осталось примерно месяц до этого события, а я все там же – обычный жрец. Может быть, я – Джосер, никогда не станет фараоном? Может быть, реальный Джосер не любил Хатшепсут, поэтому и смог стать правителем? Я устаю от этих вопросов. Реалии Древнего Египта не менее сложны, чем современные, я путаюсь в них, в своих чувствах, в событиях. Хотя меня тренируют, и в образ я давно вжился, но всего не предусмотришь. И при столкновении времен в одном сознании я часто испытываю шок. «Надо сосредоточиться, – говорят мне коллеги, – ты отправляешься!»
Легкое помутнение, и я настраиваюсь на другую волну. Вот уже я в Египте, я – Джосер, а передо мной чернобородое мрачное существо в белом одеянии и бутафорском головном уборе. Может быть, сегодняшний сон так на меня подействовал, но у меня появляется стойкое ощущение, что один из нас точно призрак. Если не идти на поводу у чувств и логически разобраться в ситуации, то призрак – это я, мое тело в 1998 году нашей эры в Москве, а передо мной один из десяти верховных жрецов и зовут его Фаттах, и он живет реальную жизнь в реальном государстве. В руках у меня какая-то чаша с благоухающей темной дрянью, эту жидкость я недавно изобрел, а теперь заканчиваю расписывать Фаттаху все достоинства находки: