В координатах мифа - страница 12
Шрифт
Интервал
Сколько сорных мыслей…
какая из них пронзит,
прошибет, проймет до ядрышка, до нутра? —
«Я лишь пепел Европы, и здесь – не моя страна»…
Как же сладко курится в тамбуре в пять утра!
За окном рябинно, розово. Тишина.
Крепкий орех
…Только мама и ты. И весна на дворе.
Воздух детства, звенящий, как спелый арбуз.
Слово «Родина» – крепкое, точно орех —
не распробуешь с первого раза на вкус.
…Середина пути. И дождем осажден
серый город, дрейфующий в талой воде.
Так бывает: годишься не там, где рожден…
А бывает… и вовсе не годен нигде.
…И трясешься в вагоне – судьбе ли назло? —
Вот и дерево кроной глядит на восток. —
Так подбитая птица встает на крыло,
безнадежно ловя восходящий поток.
…А тебе говорят: «Так ведь это – твой дом!» —
ножевые слова – как удары серпа.
Слово – крепкий орех, да вот только потом…
от него остается одна скорлупа.
…И царапаешь душу в густой трын-траве.
Но с тобой пуповиной земли сплетены —
вместо матери – крест, вместо Родины – две
совершенно чужих бесприютных страны…
Город ты мой единственный
Четное и нечетное – улицы арифметика.
– Не говори мне лишнего, ведь все равно – не то! —
В красном трамвае с рожками – шумные безбилетники.
В зыбком морозном мареве – клетчатые пальто…
– Как не поверить в лучшее, если в кармане – семечки,
Город мой, отпечатанный в памяти навсегда —
старой ушанкой кроличьей, булочкой трехкопеечной,
струнными переборами, искрами в проводах…
«Винный», «Пивной», «Закусочный», в меру обезображенный
пряным закатным соусом; кухонный шут и враль…
– Город ты мой единственный, памятью приукрашенный,
был ты таким «безбашенным» —
выл в голове февраль…
Хватит. Откуролесили. Впору бы образумиться…
Время упругим яблоком катится в никуда.
…Но за подкладкой Города, в тесном кармане улицы
прячется сумасбродная – только моя – звезда…
Капли летят за шиворот. Ветром лицо исколото.
Желтый фонарь качается. Мокрая тень дрожит…
– Город ты мой единственный,
ну, извини – какого ты
лешего бестолкового – стал мне таким чужим?
Что остается? – Вымокшей тенью бродить по улицам,
жадно курить и сплевывать в черные пасти луж.
Город ты мой простуженный, что же ты так нахмурился?
Сколько в тебе утоплено эдаких «мертвых» душ?
Начинается с детства…
Шебутная весна беспричинна, синична.
Во дворе на заре проросла трын-трава.
Город Н-ск, привокзально-базарно-циничный.
Время спит. Полутени свились в кружева.