Проглотив пару таблеток, я отправляюсь в кровать, но вместо прохладных простыней попадаю в самое пекло ада.
Всю ночь я захлебываюсь в кошмарах, погребенный под грудой окровавленных тел своих сослуживцев. Крики разрывают меня изнутри. Не мои. Чужие. Молящие о помощи. Они зовут меня… В то время как я схожу с ума в собственном сне.
Алкоголь и таблетки в одном флаконе оказывают на психику сокрушающий удар, и я даже не понимаю, как мне удается вырваться из черной ямы и сделать болезненный вдох в горящие легкие. Меня словно живьем вырвали из-под земли на поверхность, содрав по пути всю кожу.
На мгновение мной овладевает отчаянная ярость, и я с хрипами хватаю ртом воздух.
Раз за разом.
Грудь ходит ходуном.
Я весь в поту, простыня полностью мокрая, как и штаны на мне. Дерьмо.
Со стоном присаживаюсь и свешиваю ноги с кровати. Встаю, чтобы подойти к окну и раздернуть шторы. Снова ночь. Сколько я проспал?
— Кошмары? — гремит в тишине тяжелый мужской голос.
— Твою мать! — ругаюсь я, когда резко оборачиваюсь и замечаю сидящий силуэт в дальнем углу комнаты.
— Присядьте. — Он указывает мне на кровать. В моем, черт возьми, доме! — Врачи рекомендовали вам постельный режим. Не стоит пренебрегать их советами.
Я не могу сдержаться от короткого смешка.
— Что за херня?
Незваный гость устало поднимается с места и, опершись о трость, неспешно выходит из тени.
Старик О’Доннелл собственной персоной.
— Как-то многовато ирландцев в моей жизни за последние сутки.
— Рад, что не нуждаюсь в представлении. — Он тяжело вздыхает и добавляет: — Моя дочь весьма сложное создание.
— Да. Вынужден согласиться с вами.
— Наша семья сейчас переживает весьма непростые времена. И Мерф, в случае чего, первая попадет под удар. — Старик качает головой, проводя пальцами по морщинистым губам. — Я хочу, чтобы ты присмотрел за ней, пока я улажу все проблемы.
— Вы зря тратите время, мне нечем вам помочь, — равнодушно отвечаю ему и возвращаюсь на кровать.
— Время здесь тратит только один человек. Алкоголь не выход из проблем, парень.
Ухмыляюсь, качая головой. Он жизни меня учить будет?
— Почему я? — небрежно бросаю, облокотившись одной рукой о колено.
Гость тоже садится обратно в кресло, скрываясь в тени.
— Все просто, Гектор. Ты лучший в своем деле. А дочь — единственное, что у меня осталось. — О’Доннелл говорит настолько серьезно, что мне даже хочется посмеяться ему в лицо.